Четыре Евы. Связь поколений
Шрифт:
А теперь внутри только устрашающая неизвестность – куда их везут, зачем везут, что я им сделала, что мы им сделали, что с нами теперь будет, кто нас теперь сможет защитить? Она не могла плакать, казалось, слёзы застыли там, в самом сердце. Рядом, прижавшись к ней, сидели притихшие дети. Душевная боль не позволяла говорить, словно большой ком застрял в горле. Да и кому эту боль передашь? Эту боль и не передать словами.
Они доехали до конечной станции назначения. Ей казалось, что это был край света, край Сибири. Их определили в один из домов на окраине, выделили маленькую комнатку с печкой «буржуйкой». Елена была женщиной фигуристой и сильной на вид (как говорят, кровь с молоком), поэтому её сразу
Как вспоминает её дочь Эльви, мама Хелена уходила на работу, когда ещё было темно и все ещё спали, а возвращалась, когда уже было темно и все уже спали. Сил ни на что просто не было, их хватало только на то, чтобы добраться домой и упасть на кровать. Эльви понимала, как устаёт на работе её мама, и поэтому все заботы по дому взяла на себя. Она смотрела за братишками, ходила на поле, чтобы выкопать там пальчиками мороженую картошку, ходила в лес за хворостом, ломала руками прутья и собирала их в вязанки. Таких вязанок требовалось много, чтобы согреть комнату. Прутья быстро прогорали, а тепло отдавали медленно. Она ходила в лес по несколько раз в день, старалась протопить к приходу мамы их новое, такое холодное, гнёздышко.
Не было у девчонки рукавичек, а у мамы денег на них, и когда пальчики мёрзли, она могла согреть их только дыханием. Она дышала что есть силы на свои заледеневшие ручки, но сердце её согревала мысль о том, что она помогает маме и братьям. Эльви знала, что когда в доме порядок, когда в доме тепло, тогда всем там хорошо и уютно, тогда и она счастлива, и ей хорошо и спокойно.
Чтобы хоть как-то материально помочь маме, она вместе с другими детьми стала ходить в лес и собирать там кедровые шишки. Они потом их сдавали, и хоть детям за это много не платили, какую-то помощь семье эти шишки оказывали.
Эльви видела, что другие дети ходят в школу, ей тоже хотелось в школу, но мама работала целыми днями, а на её хрупких плечах лежали заботы по дому – надо было убрать дом, приготовить еду, растопить печь и согреть дом, смотреть за мальчиками. Один братишка был серьёзно болен, и уход за ним должен был быть постоянным, его надо было и покормить, и переодеть.
Но желание научиться писать и читать было таким сильным, что Эльви, вопреки всему, стала ходить в школу. Она решила, что будет всё делать очень быстро, и к приходу с работы мамы она все дела успеет закончить.
Денег на школьные тетради и ручки не было, и Эльви придумала вместо бумаги писать на берёзовой коре, а вместо карандашей использовать угольки. До школы и обратно было десять километров, но ей не казалось, что это слишком далеко. Собираясь в школу, она привязывала своих братиков за ноги к кровати, просила сидеть смирно и ждать её возвращения. Когда она прибегала из школы домой, то сразу кидалась застирывать грязные штанишки братьев. А потом – мыть полы, бежать за хворостом в лес, варить замороженную картошку или корешки (которые тоже выкапывала на полях). А потом ещё нужно было успеть при свете свечи сделать домашнее задание. В школу она ходила тайком от мамы, боялась, что она запретит ей учиться. Поэтому и были у неё угольки да кора вместо карандашей и тетрадок, не могла девочка попросить, чтобы мама что-то купила ей для школы.
Начальные основы образования Эльви постигла за два года, так как желание учиться было огромным. Научилась она выразительно и бегло читать, красиво и быстро писать, могла в уме прибавлять, вычитать, делить и умножать, выучила всю таблицу умножения так, что, если бы её ночью разбудили и спросили эту таблицу, она без запинки рассказала бы её всю. После второго класса возможности продолжать учёбу не было. Так закончилось для девочки Эльви образование.
Однажды Эльви решила сделать для
– Мама, мамочка, приходи скорей, картошка уже сварилась…
Наконец она увидела в окне силуэт идущей мамы, быстро вылила воду из кастрюли, поставила горячую картошку на стол и зажгла свечу. С трепетом в груди ждала она свою маму, а мама уже входила в дверь.
Эльви ждала слова благодарности, а получила трёпку. Хелена подскочила к дочери, схватила её за волосы, а Эльви, ничего не понимая, плакала и просила прощения, не зная за что, не понимая, что она сделала плохого, чем обидела свою маму.
Хелена повернула её лицом к горящей свече и показала свои ладони. С ужасом увидела Эльви, что мамины руки все в крови, все её ладони в кровавых подтёках. Она понимала, что маме очень больно, но ещё не понимала, в чём её, Эльви, вина.
– Ты здесь веселишься со свечкой, а эта свечка мне стоит вот этой крови! Она мне достаётся вот такой болью! Больше Эльви никогда не зажигала свечи, дожидаясь маму с работы. Она поняла, каким трудом зарабатывается всё, что есть у них в доме. И теперь, когда на улице её обзывали врагом народа или дёргали за косички, боль от этих слов и действий казалась пустяком в сравнении с болью, которую терпит её мама.
Война наконец закончилась. Победа! Эта весть была самой лучшей, самой доброй, самой прекрасной за последние годы. Дети бегали и кричали:
– Победа! Победа! Война закончилась! Война закончилась!
Эльви надеялась, что скоро они поедут домой, в тот дом, где она очень любила играть с подружками, где ей было так хорошо и так уютно.
Им разрешили вернуться через несколько лет. Хелена со своими тремя детьми поехала домой, в Ленинград, взяв с собой несколько тюков, в которых было всё их богатство, их личная одежда. Добирались до Ленинграда, как могли. И вот, наконец, добрались они до своей родной деревни Энколово. У Хелены перехватило дух, когда она подошла к калитке родного дома, но какая-то тревога была в груди. Она открыла калитку, но ноги не шли в дом, вроде хочется бежать домой, но что-то останавливает, это был необъяснимый страх. Что там её ждёт?
Кто там её ждёт?!
Через силу вошла в калитку, постучала в дверь. Услышала шаги… там люди? Ужас! Дом её занят?! Куда она с детьми пойдёт? Дверь отворилась, и на пороге появился человек в военной форме.
– Вы кто? Вы к кому?
Хелена стала невнятно объяснять, что она с детьми пришла домой, что это её дом, что ей некуда больше идти. Она пыталась объяснить этому суровому военному человеку, что они с мужем ничего плохого никому не сделали, но их отправили в Сибирь, а теперь ей с детьми разрешили вернуться домой.