Четыре голубки
Шрифт:
— Может быть, — ответила Эмма. — А может и нет. Это твоя забота.
— Идем, Сэм, — настаивал Дрейк. — Идем.
— Специальный матч, а? — вскричал Толли. — Победитель получит мою дочь!
Раздался очередной взрыв хохота.
— И долго? — спросил Сэм.
— Что долго? — спросила Эмма.
— И долго ты будешь посещать собрания?
— Если ты победишь. Думаешь, ты победишь, да?
— Возможно.
— Пусть даже не надеется, — буркнул Том Харри. — Я ему хребет сломаю.
— Ничего подобного, если я буду судьей, — возразил Толли. — Если я буду судьей, всё будет честь по чести и как положено. Честный
— Три месяца, — сказал Сэм.
— Эй, перестань! — фыркнула Эмма. — Три месяца! Это пожизненный срок!
— Не меньше, — заявил Сэм. — Нет смысла в меньшем сроке. Ты должна научиться молитвам.
Эмма засмеялась.
— Святые угодники! Похоже, это больше, чем я смогу переварить!
Кто-то крикнул:
— Давай, деваха, сдавайся!
— Ну ладно, — сказал Сэм. — Это была твоя идея. Если хочешь пойти на попятную, то и я тоже.
— Нет! — поспешно возразила Эмма, вспыхнув. — Три месяца — так три месяца. Но не забудь, что сначала тебе нужно победить!
— Ура! — прокричал Толли. — А теперь не уходи, Сэм. И ты не уходи, Том. О поединке договорились, но теперь нужно обсудить детали!
Пятнадцать зачинщиков беспорядков предстали перед судом в Бодмине. Пятерых признали невиновными и отпустили. Десятерых признали виновными и приговорили — троих к тюремному заключению, четверых к высылке и троих к повешению. Эта новость потрясла деревенских жителей, но стало известно, что после слушаний лорд Данстанвилль перемолвился словечком с судьями, и те согласились, что и одна казнь возымеет должный эффект, двум же другим смертную казнь заменили высылкой, а в военное время это фактически означало отбывание срока на флоте.
Этими двумя оказались Уильям Сэмпсон по прозвищу Рози и Уильям Барнс. А умереть предстояло Джону Хоскину из Камборна по прозвищу Рисковый — он жестоко набросился на мельника Сэмюэля Филипса и ограбил дом на сорок шиллингов. Хоскин был старшим братом Питера Хоскина, напарника Сэма в Уил-Грейс, и Сэм припомнил тот день, когда он навещал это семейство с посланием от Питера, и с митинга протеста явились возбужденные Джон Хоскин и Рози Сэмпсон. И вот до чего их это довело.
На той неделе Росс поехал повидаться с бароном Данстанвиллем. Он хотел поговорить кое о чем и приехал около пяти, зная, что Бассет часто сидит в это время в своем кабинете, занимаясь делами поместья. Но сегодня Росса провели в столовую — обед еще не завершился, но дамы уже ушли. Там было шестеро мужчин, из них два незнакомца, двоих он едва знал, а также сам Бассет и Джордж Уорлегган.
Все уже прилично выпили, и Росс неохотно позволил убедить себя сесть на покинутое дамой место и выпить бокал бренди. Его представили всем присутствующим. Это были люди из центральной части страны, и лишь через несколько минут он понял, что это встреча членов парламента, которых контролирует Бассет: Томас Уоллас и Уильям Микс от Пенрина, Мэтью Монтагу и достопочтенный Роберт Стюарт от Трегони, Джордж от Труро. Всё встало на свои места, когда Бассет объяснил, что Питт распустил парламент и в сентябре предстоят выборы.
Джордж холодно кивнул Россу и больше не смотрел в его сторону, как и Росс на Джорджа, но разговор на парламентские темы продолжился, невзирая на появление Росса. Похоже, кто-то всеми силами пытался свалить Питта, и после многолетней службы тот
— А что по поводу закона о помощи бедным? — спросил Росс. — Как он продвигается?
Бассет озадаченно посмотрел на него, словно не мог припомнить, а Джордж едва заметно улыбнулся.
— Вы о...
— О пенсионном фонде для стариков, займах для прихожан на покупку коровы, ремесленных школах...
— А-а-а... С ним покончено. Его отозвали, чтобы внести поправки, и вряд ли представят снова. Он наткнулся на сильное противостояние.
— С чьей стороны?
— О, всех облеченных властью людей, я полагаю. В особенности судей. Цели у закона были благие, но исполнение хромает, он бы погубил моральные устои общества. Против него возражал мистер Джереми Бентам, как и многие другие, знакомые с судебной практикой.
— Возможно, они недостаточно знакомы с состраданием.
Бассет поднял бровь.
— Не думаю, что сострадание или его отсутствие было основной причиной возражений. Но в любом случае финансовый кризис этого года сделал закон невыполнимым. Налоги и сборы и без того уже достаточно высоки. Сейчас главная цель — выиграть войну.
Росс поставил пустой бокал на засыпанный крошками стол.
— Я думал, что лучший способ помочь выиграть войну — это предотвратить недовольство дома.
— У нас есть способы предотвратить недовольство дома, — вставил Джордж.
Вскоре после этого обед закончился, и они вышли на террасу. Леди Бассет и другие дамы так и не появились. Росс извинился бы и уехал, если бы не стало очевидным, что остальные гости собираются сделать то же самое. Джордж довольно экспансивно для себя заговорил о спектаклях, которые смотрел в Лондоне, о пьесе «Мистер Кембл и миссис Джордан», о частных театрах Вестминстера и любительских постановках. Всё это, как подозревал Росс, предназначалось для его ушей. Прощаясь, Джордж сказал ему:
— Кстати, Росс, я тут узнал, что твой шурин участвует в состязании борцов против моего егеря.
Росс продолжал смотреть на зелень парка.
— Да, я знаю.
— Как неосторожно с его стороны, это еще мягко сказано. Том Харри — чемпион и завоевал множество призов.
— По его брюху можно заключить, что его лучшие дни давно миновали.
— Не думаю, что твой шурин будет такого же мнения.
— Посмотрим.
Это разговор привлек внимание остальных, и Росс объяснил, что на следующей неделе состоится местная ярмарка, и Сэм Карн, шахтер и шурин Росса (как указал мистер Уорлегган) дерется с Томом Харри, егерем, победитель будет признан по результатам трех раундов. Четверым парламентариям не из Корнуолла пришлось разъяснить правила и традиции соревнований. Уоллас заявил, что видел нечто подобное в Лондоне, пришлось убедить его в том, что это не так.