Четыре после полуночи (сборник)

Кинг Стивен

БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫЙ УЖИН

С ЦЫПЛЯТАМИ

В ПЕРВОЙ МЕТОДИСТСКОЙ ЦЕРКВИ

В ПОМОЩЬ ПРИЮТУ ДЛЯ БЕЗДОМНЫХ

«АНГЕЛ-СТРИТ»

15 АПРЕЛЯ

С 18 ДО 20 ЧАСОВ

ПРИХОДИТЕ САМИ И ПРИВОДИТЕ

СВОИХ ДРУЗЕЙ!

— Сразу

по окончании состоится встреча с «анонимными алкоголиками», — сказал Дейв, — но об этом на афише писать нельзя. Это считается как бы секретом.

— Знаю, — кивнул Сэм и, чуть помолчав, поинтересовался:

— А вы ходите на эти встречи, Дейв? Можете не отвечать, если не хотите. Я понимаю — это вовсе не мое дело.

— Я хожу туда, — ответил Дейв, — хотя это и трудновато. На месяц меня хватает, порой на два, а как-то раз я вообще целый год не пил. Но тяжко это, ох как тяжко. — Он покачал головой. — Многие люди не выдерживают и снова начинают пить. А я вот стараюсь.

Сэм присмотрелся к женщине, которая держала блюдо с цыплятами. Рисунок поразил его — он был, безусловно, выполнен рукой мастера. А вот изображенная женщина показалась Сэму знакомой, и он спросил:

— Вы имели в виду какую-то определенную женщину?

Дейв широко заулыбался. Потом кивнул:

— Да, это наша Сара, мистер Пиблс. Изумительная женщина. Если бы не она, нашу ночлежку прикрыли бы еще лет пять назад. Это ведь она всегда деньги достает, даже в самый трудный час, когда налоги повышают или инспектора чересчур придираются. Она называет людей, которые жертвуют на приют деньги, ангелами, хотя на самом деле настоящий ангел — это она! Мы ведь в ее честь наш приют окрестили. Жаль только, у Томми Сент-Джона с правописанием в школе неладно было… — Грязнуля Дейв приумолк, глядя на свой плакат. — Теперь-то его уже, правда, в живых нет. Прошлой зимой умер. Печенка отказала.

— Вот как? Очень жаль.

— Не стоит. Отмучился ведь как-никак.

— Жвачка-жрачка! — снова выкрикнул Льюки, вставая. — Жвачка-жрачка! Вот ведь где настоящая жвачка-жрачка, мать вашу!

И он показал Дейву свое творение. Под оранжевыми каракулями был изображен какой-то кошмарный уродец на акульих плавниках. Сэм догадался, что это, видимо, ботинки. В одной руке монстр держал кривую тарелку, заполненную чем-то вроде змей — почему-то синего цвета. Во второй руке уродец крепко сжимал какую-то коричневую штуковину цилиндрической формы.

Дейв взял рисунок и рассмотрел повнимательнее.

— Очень здорово, Льюки, — похвалил он, — Молодчина.

Льюки довольно ощерился, ткнул пальцем в коричневый цилиндр.

— Во, смотри, Дейв! Это ведь настоящая гребаная конфетища!

— Точно. Замечательная работа. Иди домой и включи телик, если хочешь. Там сейчас как раз «Стар трек» крутят. А у тебя как дела, Дольф?

— Когда я выпью, у меня лучше получается, — проворчал Рудольф, отдавая Дейву свое творение: он нарисовал огромную куриную ногу, которую окружала восхищенная толпа мужчин и женщин. — Тут я дал волю воображению, — пояснил Рудольф Сэму с неожиданной враждебностью в голосе.

— А что, мне нравится, — сказал Сэм. Он ничуть не покривил душой. Рисунок Рудольфа напомнил ему карикатуры из «Нью-Йоркера», бывавшие порой настолько сюрреалистическими, что даже он не всегда понимал их смысл.

— Ну

и хорошо, — пробурчал Рудольф, пристально глядя на него. — Слушайте, у вас точно нет четвертака?

— Увы, — развел руками Сэм.

— Что ж, может, оно и к лучшему, — сказал Рудольф. — А с другой стороны — хреново.

Он проследовал за Льюки в дом, и скоро через распахнутую дверь послышалась мелодия музыкальной заставки «Стар трека».

— Только мы и еще несколько парней из «АА» посещаем эти ужины, — произнес Дейв, — но для нас это хоть какое-то развлечение. Льюки, например, давно уже ни с кем не разговаривает. Разве что когда рисует.

— А вот у вас задатки настоящего художника. Честное слово. Почему вы… — начал было Сэм, но осекся.

— Почему я что, мистер Пиблс? — мягко переспросил Дейв. — Не зарабатываю этим себе на жизнь? По той же причине, что не устраиваюсь на постоянную работу. Ушло мое время, безвозвратно потеряно.

Сэм не нашелся что ответить.

— Я пытался когда-то, было дело. Даже учился в школе Лорилларда в Де-Мойне. Лучшее было художественное училище на всем Среднем Западе. Но меня вышибли после первого же семестра. Виски. Ладно, пес с ними. Не хотите кофейку, мистер Пиблс? Может, подождете немного? С Сарой нашей познакомитесь.

— Нет, мне уже пора. Дела ждут. Сущая правда.

— Ну ладно. Вы и правда на меня не сердитесь?

— Нет, конечно!

— Что ж, тогда пойду к ребятам. — Дейв встал. — Славный был денек. А сейчас что-то похолодало. До свидания, мистер Пиблс.

— Счастливо, Дейв.

На сердце у Сэма словно лежал тяжелый камень. Однако он вспомнил еще одну из любимых присказок матери: «Чем дряннее и противнее снадобье, тем быстрее его надо проглатывать». Именно так он и собирался поступить.

2

Уже подойдя к машине, Сэм вдруг повернулся на 180 градусов и направился к зданию, в котором размещался утиль. Медленно продвигаясь по заросшему бурьяном пустырю, он провожал взглядом товарный состав, исчезающий в направлении к Камдену и Омахе. Красные сигнальные огни на хвостовом вагоне мерцали, как умирающие звезды. По какой-то неведомой причине товарняки всегда нагоняли на Сэма тоску: сейчас же, после разговора с Грязнулей Дейвом, он вдруг почувствовал, и очень остро, свое одиночество. Прежде, встречаясь с Дейвом, Сэм считал его веселым и разбитным парнем. Сегодня же он понял, что впервые увидел истинное лицо этого человека, и Сэму стало совсем грустно и обидно. Жаль Дейва — вконец потерянная личность, и ведь какой одаренный! А талант свой тратит, малюя афишки для благотворительных ужинов.

На подступах к утилю возвышались мусорные завалы. Пожелтевшие газеты, рваные пластиковые пакеты и целый астероидный пояс продавленных пластиковых бутылок и сплющенных жестянок. Окна небольшого дощатого строения были зашторены. Табличка на дверях просто гласила:

«ЗАКРЫТО»

Сэм закурил и повернул назад. Однако не прошел и дюжины шагов, как взгляд его привлекло нечто знакомое. Сердце екнуло. Он наклонился и подобрал обложку «Любимых стихов американцев». На внутренней стороне был проставлен расплывшийся штамп