Четыре после полуночи (сборник)
Шрифт:
Сэм попытался проиграть в уме разговор с Наоми, но, к своей досаде, вспомнил лишь какие-то обрывки. Да, Наоми согласилась, что Арделия — дама со странностями, но больше, как ни старался, ничего припомнить не мог. Тогда ведь ему не казалось, что это важно. В те минуты он упивался неожиданными — счастливыми — изменениями в своей карьере. Это и сейчас не утратило актуальности, но по сравнению со всем остальным как-то ушло в тень. Да и вообще — все сейчас ушло в тень. Его мысли без конца возвращались к низкому потолку и изменившейся обстановке библиотеки. Сэм был уверен, что не сошел с ума, но понимал: именно такая
Повернув уровень газовой горелки на минимум, он пошел в кабинет и отыскал номер телефона Наоми. После трех звонков ему ответил надтреснутый старческий голос. Хотя Сэм и не видел ее уже пару лет, голос он узнал сразу. Это была престарелая мать Наоми.
— Здравствуйте, миссис Хиггинс. Это Сэм Пиблс.
Он приумолк, ожидая услышать что-то вроде «О, привет, Сэм!» или «Как ваши дела?», но в трубке раздавались только тяжелое прерывистое дыхание и сопение. Сэм никогда не был любимчиком миссис Хиггинс, и, похоже, двухлетняя разлука нисколько не растопила ее сердца.
Не дождавшись ответа, Сэм решил заговорить сам.
— Как ваши дела, миссис Хиггинс?
— По-разному, — недовольно процедила старуха.
Сэм был обескуражен. Реплика миссис Хиггинс выбила почву у него из-под ног. Что можно сказать в ответ на такое? «Ах, как жаль!» — никуда не годилось, а «Рад это слышать, миссис Хиггинс!» — еще хуже.
Он вышел из положения, спросив, нельзя ли поговорить с Наоми.
— Ее нет дома, и я не знаю, когда она вернется.
— А вы не сможете передать, чтобы Наоми мне перезвонила?
— Я ложусь спать. И не просите, чтобы я оставила записку. Артрит проклятый окончательно меня достал.
Сэм вздохнул.
— Хорошо, тогда я завтра перезвоню.
— Завтра утром мы идем в церковь, — проскрипела миссис Хиггинс тем же недовольным, безжизненным тоном. — А днем поедем на первый весенний пикник юных баптистов. Наоми там помогает.
Сэм понял, что больше ничего не добьется. Было ясно, что миссис Хиггинс решила оборонять свои редуты до последнего патрона. Он уже хотел попрощаться, но в последнее мгновение передумал.
— Скажите, миссис Хиггинс, не знакома ли вам фамилия Лорц? Я имею в виду Арделию Лорц.
Тяжелое дыхание вдруг прервалось. На минуту воцарилась могильная тишина, затем миссис Хиггинс отчеканила:
— Господи, и долго еще вы, отступники отъявленные, будете нас доводить? Неужто вас это забавляет? Или вы намеренно издеваетесь?
— Вы не поняли, миссис Хиггинс. — Сэм был ошарашен. — Я хотел только узнать…
В трубке громко щелкнуло. Словно миссис Хиггинс переломила о свое колено сухую тросточку. Послышались короткие гудки.
Покончив с супом, Сэм провел полчаса у телевизора. Без толку. Его мысли упорно возвращались к женщине на плакате Грязнули Дейва, перескакивали на обтрепавшуюся обложку «Любимых стихов американцев» или на исчезнувшее изображение Красной Шапочки. Но обрывались неизменно на низком потолке библиотеки.
Наконец
Однако сон не приходил.
Вместо сна навалились кошмары.
Самым страшным был тот, в котором Сэму постоянно, навязчиво казалось: «Я теряю рассудок».
Он даже не предполагал раньше, насколько это ужасно. В кино, бывало, герой сидел у психиатра и, схватившись за голову, жалобно причитал: «Ах, доктор, мне кажется, я схожу с ума». А врач утешал его и пичкал таблетками. В действительности же ощущение у Сэма было такое, словно он чесал мошонку и вдруг обнаружил под ней здоровенную опухоль.
Когда стрелки часов едва перевалили за полночь, Сэм пришел к твердому выводу: не могла библиотека настолько преобразиться за какую-то неделю. Но и слуховые окна видеть из читального зала он тоже никак не мог. По словам этой Синтии Берриган, за год, что она проработала в библиотеке, никакого ремонта там не было. Это означало одно: рассудок его помутился. Или в мозгу растет опухоль. А может, у него болезнь Альцгеймера? [21] При одной лишь мысли об этом Сэм похолодел, где-то он вычитал, что сей страшный недуг поражает все более молодых людей. Неужели и его постигла столь чудовищная участь?
21
Синдром Альцгеймера — психическое заболевание, для которого характерны провалы в памяти и неадекватное восприятие окружающей действительности.
Перед его глазами возникла доска объявлений, на которой красными, как корень лакричника, жирными буквами были выведены три слова:
СХОЖУ С УМА
Жизнь у него была самая что ни на есть обыкновенная: заурядные радости и заурядные огорчения: не слишком насыщенная событиями. Пусть он никогда не видел свою фамилию среди рекламных огней, но ведь и повода усомниться в собственном здравомыслии тоже никогда не было. И вот теперь Сэм лежал в смятой постели и силился понять: неужели именно так люди теряют контакт с окружающим миром? С реальным миром. Неужели именно таким образом ты СХОДИШЬ С УМА?
Затем его начали мучить суматошные мысли про Наоми Хиггинс. Неужели она и вправду могла — под вымышленным именем — быть ангелом-хранителем приюта для бездомных Джанкшен-Сити? Нет, невозможно. Или да? Сэм уже начал сомневаться и в своих последних деловых успехах. Неужто все это только плоды галлюцинаций?
Потом он вспомнил про Арделию Лорц, и вот тогда ему стало совсем уже несладко. Сэм вдруг с замиранием сердца представил, что Арделия Лорц прячется в его стенном шкафу или даже под кроватью. Он едва ли не воочию видел, как эта дама, злорадно ухмыляясь, потирает руки с длинными острыми ногтями, как разметались в темноте ее волосы наподобие какого-то причудливого парика. Сэму вдруг показалось, что он рассыплется в прах, если Арделия вздумает прошептать ему на ухо: Вы потеряли книги, Сэм, и теперь вам придется иметь дело с Библиотечной полицией… вы потеряли книги… вы пот-тер-ряли иххх…