Четыре после полуночи
Шрифт:
Алберт раскраснелся от счастья.
– Это уж перебор. Я лишь воспользовался дедуктивным методом, о существовании которого напомнил мистер Дженкинс. Если два потока, двигающиеся в противоположных направлениях, встречаются, они смешиваются и образуют водоворот. Я увидел, что произошло со спичками Бетани, и решил, что в самолете может случиться обратное. Да еще ярко-красная рубашка мистера Гаффни. Она начала терять цвет, тускнеть прямо на глазах. Вот я и решил: если что-то теряет первоначальные качества вне самолета, может, в самолете
– Прости, что перебиваю, – вмешался Боб Дженкинс, – но я думаю, что процесс восстановления нам надо начинать как можно скорее. Эти звуки! Но еще больше тревожит другое. Самолет – не замкнутая система. Боюсь, пройдет не так уж много времени, прежде чем он начнет терять свою… свою…
– Свою временную принадлежность?
– Да. Хорошо сказано. Топливо, которое мы зальем в баки сейчас, может, и будет гореть… но через несколько часов… возможно, и нет.
Неприятная мысль посетила Брайана: а если топливо перестанет гореть, когда они пролетят только половину пути, на высоте 36 тысяч футов? Он открыл рот, чтобы сказать об этом… и закрыл, не произнеся ни слова. К чему говорить об этом, если что-то изменить они бессильны?
– С чего начнем, Брайан? – по-деловому спросил Ник.
Брайан мысленно прокрутил все этапы заправки. Учитывая, что его помощники играли в самолетики только в детстве, проблемы, конечно, будут. Но неразрешимых он не видел.
– Начнем с того, что я запущу двигатели и подгоню самолет к «Боингу-727». Потом выключу правый двигатель борта, но оставлю в работе левый. Нам повезло. Этот «767» оснащен заправочным клапаном на крыле и системой вспомогательных силовых установок, которые…
Пронзительный крик перекрыл мерное похрустывание. Затем кто-то стремительно взбежал по трапу. Ник мгновенно занял боевую стойку. Но в проеме появилось бледное, перекошенное от ужаса лицо Бетани, и Ник опустил руки.
– Пойдемте! – выкрикнула Бетани. – Вы должны пойти со мной! – И тут же подалась назад, на трап.
Алберт и Брайан решили, что сейчас она свалится с крутых ступеней и сломает себе шею. Но Ник прыгнул вперед, схватил ее и втащил в самолет. Бетани, похоже, даже не поняла, что была на волосок от смерти. Ее темные глаза переполнял ужас.
– Пожалуйста, пойдемте! Он зарезал ее! Я думаю, она умирает!
Ник положил руки на плечи, наклонился к ней, словно хотел поцеловать.
– Кто кого зарезал? Кто умирает?
– Я… она… мистер Т-т-туми…
– Бетани, скажи «чашка».
Она изумленно вытаращилась на него. Да и Брайан смотрел на Ника как на безумца.
– Скажи «чашка». Немедленно.
– Ч-ч-чашка.
– Чашка и блюдце. Повтори, Бетани.
– Чашка и блюдце.
– Молодец. Тебе лучше?
Она кивнула.
– Да.
– Хорошо. Если будешь терять контроль над собой, немедленно скажи слово «чашка», и ты сразу придешь в норму. Итак, кого зарезали?
– Слепую девочку. Дайну.
– Дерьмо собачье! Понятно, Бетани. Только этого… – Ник увидел, как Брайан, а вслед за ним и Алберт направляются к трапу. – Нет! – бросил он. – Оставайтесь
Брайан служил во Вьетнаме и хорошо знал, как звучит приказ, требующий безусловного выполнения. Он замер как вкопанный, и Алберт, не такой дисциплинированный, ткнулся ему в спину. «Я это знал, – подумал Брайан. – Я знал, что он возьмет командование на себя. Вопрос был лишь – когда и при каких обстоятельствах».
– Ты знаешь, как это случилось и где сейчас наш нехороший попутчик? – спросил Ник Бетани.
– Этот парень… этот парень в красной рубашке…
– Понятно. Можешь не продолжать. – Глаза Ника горели гневом. – Эти болваны оставили его одного. Готов поспорить на мою пенсию. Что ж, больше этого не повторится. Это была последняя выходка нашего мистера Туми.
Он вновь повернулся к девушке. Бетани поникла головой и дышала часто-часто. Волосы упали на лицо.
– Она жива, Бетани? – мягко спросил Ник.
– Я… я… я…
– Чашка, Бетани.
– Чашка! – выкрикнула Бетани и подняла на него красные от слез глаза. – Я не знаю. Она была жива, когда я… вы понимаете, побежала к вам. Сейчас она, возможно, и умерла. Он ударил ее ножом в грудь. Господи, ну почему среди нас оказался псих? Разве без него мало проблем?
– И никто из вас, кому поручалось следить за ним, не имеет ни малейшего понятия, куда он убежал после нападения на Дайну, так?
Бетани закрыла лицо руками и разрыдалась.
– Не ругайте ее. – Алберт обнял Бетани за талию, она положила голову ему на плечо и зарыдала еще сильнее.
Ник мягко отодвинул их в сторону.
– Если кого и надо ругать, Туз, так это меня. Мне следовало остаться с ними.
Ник повернулся к Брайану.
– Я возвращаюсь в здание аэровокзала. Ты – нет. Мистер Дженкинс абсолютно прав: наше время на исходе. Включи двигатели, но пока не трогай самолет с места. Если девочка еще жива, нам потребуется трап, чтобы поднять ее на борт. Боб, останьтесь у трапа. Туми в самолет допускать нельзя. Алберт, пойдешь со мной.
А потом он сказал то, от чего кровь застыла в жилах и у Брайана, и у Алберта, и у Боба, и у Бетани:
– Я надеюсь, что она умерла, да простит меня Бог. Ее смерть сэкономит нам время.
Но Дайна не умерла. Даже не потеряла сознания.
Лорел сняла с нее очки, чтобы вытирать пот со лба, и глаза Дайны, темно-карие, широко раскрытые, ничего не видящие, смотрели в зеленовато-синие глаза Лорел. За ее спиной плечом к плечу стояли Дон и Руди, с тревогой глядя на девочку.
– Мне очень жаль, – в пятый раз повторил Руди. – Я действительно думал, что он отключился. Отключился напрочь.
Лорел его словно не замечала.
– Как ты, Дайна? – ласково спросила она.
Лорел не хотела смотреть на рукоятку ножа, торчащую из платья, но взгляд то и дело возвращался к ней. Крови практически не было, во всяком случае, пока. Только платье чуть потемнело в том месте, где нож вошел в тело.
– Больно, – чуть слышно ответила Дайна. – Трудно дышать. И жарко.