Четыре Ступени
Шрифт:
И вот они, эти дела, взяли её возле метро за руку, повлекли в уютный вестибюль станции. Светлана будто проснулась наконец. Обнаружила, что на улице, похоже, весна, рядом Овсянников и не так уж всё плохо, как представлялось.
Они с Алексеем стояли на двигающемся вниз эскалаторе. Алексей находился на ступеньку ниже и, тем не менее, глаза его по уровню были выше глаз Светланы. Она с удивлением поняла, что не знала раньше, каков цвет глаз у Овсянникова. Неопределённый, оказывается. Почему-то такой цвет было принято называть зелёным. Намёк на лёгкую зелень, конечно, имелся. Но только намёк. После общих, ничего не значащих фраз Алексей вдруг небрежно поинтересовался:
– Тебе Дрон говорил, что я женат?
– Нет, - опешила Светлана.
– Но я знаю. Мне Королёв говорил. Давно уже, зимой.
– Ну, так я развёлся благополучно. О чём тебе и сообщаю.
–
– Буквально поветрие какое-то на разводы. Сперва Катин, потом ты. Но я-то здесь причём?
– Выходи за меня замуж.
Вот так взял и ляпнул. Без предисловия. Прямо на эскалаторе. У Светланы под ногами ступенька качнулась. От неожиданности она шлёпнулась на эту самую ступеньку мягким местом. Смотрела Алексею в лицо снизу вверх, таращилась испугано. Хорошо, на “Фрунзенской” эскалаторы длинные. Хватило времени и в себя прийти, и на ноги подняться, и в глаза Алексею засмотреться - не шутит ли? Не шутил, однако.
Быть невестой у Светланы получалось с трудом. Она тихо обмирала от счастья, вся сосредоточившись на одном объекте - Алексее. Остальное - люди, события, - дружным косяком шли в стороне от её сознания. Родителям Алексей не нравился. Ангелина Петровна высказывалась в том роде, что не нашего он поля ягода. Аркадий Сергеевич считал будущего зятя чересчур скользким и тёмной лошадкой. Но активно не отговаривали. Старались не мешать. Пусть дочка будет счастлива.
Галопом промчался май. За маем - июнь. Немного пришла в себя Светлана тогда, когда ей в торжественной обстановке вручали диплом. Увы, не красный. Новенькая дерматиновая корочка диплома вкусно пахла клеем. На вкладыше по всем предметам чёрными чернилами были выведены “хорошо” и “отлично”. Почерк у заполнявшего вкладыш человека выглядел округлым и красивым. Пятёрок всё же обнаружилось значительно больше. Светлане хотелось поднести диплом совсем близко к лицу и нюхать его, нюхать. Может быть, даже - вот детское желание!
– лизнуть уголок. Вдруг на обложке ещё сохранились остатки клея? Лизнуть и немного почистить ноготком, а то вроде еле заметные белёсые пятнышки просматриваются на синем дерматине. Алексей сидел рядом, за ходом торжества не следил, рассказывал ей о своих перспективах. Это он в первый раз делился серьёзными планами. У Светланы же, как выяснилось, никаких планов в помине не было. И только в этот момент она осознала важность происходящего. Институт окончен. Беззаботное время, когда можно не думать ни о чём, кроме учёбы, закончилось. Надо искать работу. Но где? Какую? Через месяц она выходит замуж. К свадьбе тоже надо готовиться. А как?
Декан остановил её внизу, на первом этаже, сразу после окончания торжественной части. Начал по-отечески ругать за четвёрки в дипломе, за не лучшим образом сданные госэкзамены.
– Что на вас нашло, Кравцова?
– добродушно возмущался декан.
– Что вы себе думали?
– Я?
– пробормотала не ожидавшая отповеди Светлана, брякнула невпопад, - Я замуж выхожу…
Декан расстроено махнул рукой, пошёл прочь, не кивнув на прощание. Девочка подавала такие надежды! А-а-а… О чём можно говорить с юным созданием, собравшимся замуж и, кажется, по любви? Ни о чём серьёзном. Разве о женихе, о совместных жениха и невесты планах на будущее. Светлана и об этом говорить не могла. В голове образовалась звенящая пустота, не позволявшая нормально принимать, обрабатывать поступающую из внешнего мира информацию.
Алексей не разрешил ей отметить получение диплома с однокурсниками. Дрону, подошедшему с повторным приглашением, объяснил достаточно миролюбиво, но с нотками тайного злорадства в голосе:
– Мы хотим только вдвоём, Юрик. Чтобы никто не мешал.
– Так Светка ж деньги сдавала.
– Деньги?
– Алексей на минутку задумался, собрал кожу на лбу тонкими морщинками.
– А деньги вы назад отдайте.
– Спятил? Всё уже потратили, - изумился Дрон.
– Соберите и отдайте. С миру по нитке - голому рубаха, - пожал плечами Алексей.
– Да, ладно, какие там деньги!
– вмешалась Светлана.
– Ничего не нужно возвращать. Забудь об этом, Юр.
– Как это не нужно?
– Алексей просверлил Светлану возмущённым взглядом.
– Это теперь наши общие деньги. Забыла? Тебе они не нужны, а вот нам пригодятся.
“Нам” у Алексея прозвучало значительно. Светлане, в сущности, хотелось отпраздновать окончание института вместе со всеми. Уж Дрона с неотступным Скворцовым хотелось видеть точно. И не нужны ей были те деньги. Однако, прозвучало коротенькое словечко “нам”, и Светлана не стала спорить
Дрон отошёл. Светлана кинула взгляд в его сторону. Осмелев, выпалила Алексею:
– Подожди, я сейчас…
Полетела догонять ушедшего с обидой в очах Дрона. Извинялась, заглядывая ему в лицо, объясняла. Номер домашнего телефона попросила. Так, на всякий случай. Дрон оттаял немного.
– Ладно, Светка. Я понимаю: тебе не до нас. Чего там. Но ты тоже, смотри, не расслабляйся. Звони, если что.
Светлана повернула назад, к недовольно хмурившемуся Алексею, когда Дрон окликнул её:
– Слышь, Свет?!
Она обернулась.
– Ты… это… - Дрон замялся, глянул смущённо.
– Не ходила бы ты замуж за этого? Не нравится мне он…
Ну, да, конечно. Вместе с Алексеем пивом наливаться - нравится. А Светлане замуж за того же Алексея идти - нехорошо, не нравится. Где логика у парней? Светлана неопределённо мотнула головой вместо ответа. Улыбнулась на прощание. Дрона потом она не видела долго, очень долго.
В день получения диплома Алексей таскал её по городу до вечера, искал подходящее кафе. В одном ему не нравилась внутренняя обстановка. В другом они слишком долго ждали официанта, не дождались, ушли. В третьем цены были запредельные. В четвёртом кантовалось много братков. Лишь когда начали опускаться на город зеленоватые июньские сумерки, жара спала, и потянуло лёгкой прохладой, улицы украсились неоновыми разноцветными огнями, Алексей смог определиться с кафе. Светлану давно охватило безразличие. У неё опухли и гудели ноги. Каждый шаг отдавался в ступнях острой кинжальной болью. Никогда раньше не доводилось ей столько ходить пешком. Да ещё в туфлях на высоком каблуке, совершенно новых, не разношенных. Она молча терпела, не жаловалась. Но ведь должен же Алексей сам заметить её страдания? Не заметил, однако. Всю дорогу заново повествовал о своих планах, размахивая одной рукой. Другой рукой покровительственно обнимал невесту за плечи. Знакомые обещали пристроить его на телевидение. Широченные перспективы открывались. Нет, сначала надо было поработать осветителем в одной из программ, а уж потом… Для жены он со временем присмотрит тёплое местечко. Но это со временем. Светлана поддакивала, пытаясь мысленно представить их будущую совместную жизнь. Не представлялось как-то. По словам Алексея выходило, что днями и ночами он будет пропадать на работе. А она, Светлана? У окошка, видно, сидеть придётся, милого дожидаючись. Ей тоже, кстати, на работу бы надо устроиться. Пусть на временную.
– Какая работа перед свадьбой?
– не понимал Алексей.
– Потом. Всё потом.
А пока он водил её в театр, в кино, к друзьям. От театров девушка получала удовольствия меньше, чем ей хотелось бы. Театральные коллективы словно соревновались в авангарде и абсурдности. Актёры бестолково метались по сцене, иной раз совсем не к месту устраивая стриптиз, орали разом, и половина текста не была понятна уже первым рядам зрителей. Режиссёрские поиски нового в театральном искусстве, зачастую отдающие элементарной пошлостью, утомляли Светлану уже к концу первого действия. Алексей объяснял ей, дурочке непродвинутой, что это не московские коллективы, гастролёры, и надо им делать скидку на провинциальность - это раз; что просто период сейчас такой, переходный, все ищут новые формы, новое содержание, со временем успокоятся, вернутся к проверенным десятилетиями стандартам - это два; что в изобразительном искусстве дела обстоят много эпатажнее - это три. Были среди его аргументов номера четыре, пять, шесть и так далее. Непродвинутая дурочка Светлана имела собственное мнение. Зачем косить на провинциальность, когда вся страна за Москвой тянется, чуть из штанов не выпрыгивает. Она переставала слушать жениха. Думала о своей полной несхожести с ним. Не находилось у них точек пересечения или, на худой конец, соприкосновения. Может, потом появятся, в процессе совместной жизни? Ведь не зря же говорят, что противоположности сходятся. Значит, почва для этого существует.
С друзьями Алексея Светлана тоже быстро утомлялась. Она была девочкой консервативной. Новые течения, веяния, писки принимала с трудом и далеко не все. Среди бескомплексной, раскованной молодёжи ей становилось морально тяжело. Бескомплексность воспринималась обыкновенной невоспитанностью, нечуткостью к другим. Сама она становиться такой не желала. К её замешательству, Алексей в некоторой степени гордился ею. Уверял, что она выделяется из толпы, что очень индивидуальна. Он вообще любил всё особенное, редко встречающееся, такое, какого не могло быть у других.