Четыре Ступени
Шрифт:
Дрон, видевший по лицу Мальковой, что тучи над его головой сгущаются, обрадовался поддержке и стал объяснять:
– Мы со Скворцовым уже всё продумали. Идём вечером. За час до закрытия монастыря. На входе даём охранникам две бутылки водки. Лёха с ними предварительно договорился. Потом до ночи сидим у Скворцова в келье. У него там своя келья есть рабочая, знаете? С телефоном, с обогревателем. Потом в темноте идём на кладбище. Ломаем сирени, кому сколько надо, и охрана нас выпускает.
Светлана ошарашено выслушала дикий, а по мнению Дрона - гениальный, план. Бред какой-то. Ненаучная фантастика. Но глаза Мальковой опасно заблестели. Очень плохой признак. И… как обычно, Наталья сумела уломать
Жара стояла несусветная. Утеплиться никто не подумал. Отправились на ночную вылазку в белых брючках, в маечках с тонкими бретельками и в босоножках на голую ногу. По молодости и бесшабашности не успели пока обзавестись наблюдением, что стопроцентно срываются в первую очередь самые надёжные планы. Всегда человеческий фактор вмешивается.
В монастырь-то они свободно прошли, изображая из себя будущих или начинающих реставраторов. Сразу прошмыгнули в келью Скворцова, где Светлана начала тут же с любопытством разглядывать антураж. Шутка ли? Седая старина, шестнадцатый век. Низкий сводчатый потолок. Толстые кирпичные стены. Всё это в несколько слоёв побелено извёсткой. Прислоняться нельзя, изгваздаешься. Почему не краска? Скворцов объяснил, что реставраторы стремились максимально приблизиться к исходным материалам. И ведь приблизились! Светлана легко представила себе согбенного над столиком с огарком свечи монаха, в тёмной рясе с капюшоном. “Ещё одно последнее сказанье - и летопись окончена моя…”. Как-то так у Пушкина написано. Иллюзию разрушил тот же Лёха Скворцов, заявив, что уже темнеет, и щёлкнул выключателем. Над головой зажглось сразу несколько электрических лампочек. Лампочки были голыми, без абажуров или плафонов, засиженные мухами. Их свет разогнал вплывающие в келью через узкое, зарешёченное, стрельчатое окно-бойницу мягкие майские сумерки. Сразу нелепыми показались письменный стол с телефоном, маленький обогреватель в углу, самодельные полочки с какими-то папками вдоль одной из стен.
Светлана присела на нечто, напоминающее топчан, заваленный изношенными пледами и старыми телогрейками. Тоскливо слушала гомон сгрудившейся у письменного стола компании. Всё-таки шесть человек для рассчитанной на одного кельи многовато. Тоскливо смотрела, как Дрон вынимает из бездонных, безразмерных карманов штанов и расставляет на столе две бутылки водки “для мужиков” и три бутылки шампанского “для девочек”. Девочкам ещё полагалась большая шоколадка. Никакой другой закуски не обнаружилось. Совсем. Ну, как, как Светлана не догадалась сразу - не сирень погнала сюда ребят? Пьяная оргия в монастыре - вот что показалось им крутым, вот что прельстило. Да и есть ли вообще сирень в Новодевичьем монастыре?
Светлана решила напрочь отказаться от спиртного. Да скоро переменила своё решение. Скворцов не разрешал выходить на улицу, пока не стемнеет окончательно. В келье все очень быстро замёрзли. Пришлось включить обогреватель. Н-да. Прогреть стены чуть не метровой толщины вряд ли бы удалось и настоящей печкой. А ведь на улице стояла одуряющая жара. Господи!
– думала Светлана, глотая шампанское прямо из бутылки в безнадёжной попытке согреться хотя бы вином.
– Как же монахи здесь жили? Кошмар какой-то. А зимой?
Опытная Малькова вместе с парнями грелась водочкой и хитро поглядывала на Светлану. Только позже Светлана сообразила, что у Натальи были на неё свои виды, некий план.
Наконец стемнело, и Скворцов предложил провести маленькую экскурсию по территории, на которой хозяйничали
– Кравцова! Ты дура или притворяешься?
Светлана всё сразу поняла, ответила с вызовом:
– Разумеется, дура.
Лёха хмыкнул, покрутил указательным пальцем у виска, эдаким забытым детским жестом, и продолжил историческую лекцию. А минут через тридцать сладкая парочка догнала их и посоветовала Светлане немедленно погреться. Светлана уже порядком устала от хихикающих близняшек, нудного Скворцова, монастыря и своих душевных терзаний. С радостью в гордом одиночестве отправилась в келью. И там затеялась звонить родителям, предупредить о более позднем, чем рассчитывала, возвращении. Не успела до конца номер набрать, как в помещение ввалился Лёха. Один. Демонстративно повернул ключ в дверном замке.
Скворцов не был так настойчив, как в своё время Джон. Может, выпил лишнего? Светлане и отбиваться по-настоящему не пришлось. Через десять минут она с видом оскорблённого достоинства хозяйкой отомкнула дверь и покинула Лёху. Даже не глядя на его перекошенное разочарованием и злостью лицо. Даже не вслушиваясь в те оскорбления, которые он шипел ей в спину. Догнала ребят возле старого кладбища.
– Ну, как?
– заговорщически шепнула Наталья.
– Трахнулась наконец?
– Нет, - спокойно ответила Светлана.
– Почему?
– искренне расстроилась Малькова. Натуральное огорчение за подругу явственно звучало в её голосе.
– Потому, что трахаться не умею. И не хочу!
– Светлана сверкнула глазами в сторону откровенно прислушивающегося к их разговору Дрона.
– Ну, я же тебе говорил!
– возмутился Дрон, обращаясь к Наталье.
– Говорил же! Я вообще представить себе не могу, чего это чучело хочет!
– Могу просветить, Юра, - недоброжелательно отозвалась Светлана, стараясь не слушать, как хихикают и что именно комментируют близняшки.
– Хочу сирени. И хочу домой. Побыстрее. Можно только домой. Даже без сирени.
– Домой! Ага! Ща-а-а-аз!
– злорадно усмехнулся Дрон.
– Сирень мы нашли. Рви, сколько душе влезет. А вот домой не получится.
– Как?
– растерялась Светлана.
– Так, - печально вздохнула Малькова.
– Сами только узнали. Представляешь? Эти козлы, ну, охранники, ушли. Ворота на амбарный замок заперли и вообще ушли. Прикинь, да?
– Но ведь они же обязаны всю ночь здесь охранять?
– Наверное, ту водку, что у нас взяли, пить пошли. Лёха говорил, вроде один их охранников здесь рядышком живёт, - пожала плечами Наталья.
– И что теперь?
– холодея от ужаса, спросила Светлана. Мысленно уже представляла себе, как кто-то из них пытается перелезть монастырскую стену с целью розыска охранников.
– До утра здесь сидеть придётся, - прервав поток её воображения, объяснил Дрон.
– Ты сама прикинь, монастырь действующий. С утра верующие припрутся заутреню стоять. Охранники раньше должны прийти.
Светлана прикинула и помчалась назад, в келью, звонить родителям, объяснять, оправдываться. За ней поочереди звонили все остальные. Скворцов открыл последнюю бутылку и по “булькам” наливал алкоголь в две местные щербатые чашки, тщательно отмеряя каждому его порцию. До утра нужно было умудриться не замёрзнуть окончательно. Пледы и телогрейки снова ухватили близняшки, ни с кем не собираясь ими делиться.