Четыре Ступени
Шрифт:
До чего мучителен был процесс перерождения. Мучителен и прекрасен. Хотелось стоять так вечность, не размыкая рук, не убирая губ, иссушая себя и его. Вселенная, запредельно расширившись, тем не менее, состояла всего из двух маленьких точек - её и Дрона. Ещё эта вселенная двигалась: из кухни в коридорчик, из коридорчика в комнату. И предметы теряла вселенная. Далеко вниз летели и там оставались рубашка, шарфик, футболка, ремень, пуговицы от блузки, затем сама блузка, юбка, брюки - ненужные, мешающие детали. Вселенная должна быть в первозданном виде. Нет времени. Нет пространства. Нулевая точка. Момент взрыва. А затем рождение новой вселенной.
–
– тихо, очень тихо, почти шёпотом спросила Светлана. Она тяжело дышала, была вся в поту. Тело горело, исходило жаром, медленно остывало, обретая прежние формы. Дрон вскинул голову, приподнялся немного на локтях, отклеивая себя от неё. Странно, всего пару минут назад она не чувствовала его тяжести, а сейчас ей казалось, будто не телом её к софе придавил, многотонной каменной глыбой. Сквозь спутанные, влажные волосы он осматривал её лицо, и глаза его опять блестели странным, возбуждающим блеском, отчётливо заметным в темноте.
– Что это было, Юр?
– повторила Светлана.
– Катарсис, Свет.
– Что, что?
– поразилась она.
Катарсис. Надо же. Ну и сравнение подобрал. Очищение. Чего от чего, хотелось бы знать? Спросить, может? Не стала. Опасная, зыбкая, как болото, тема. Вдруг он чего похлеще закрутит? Мозги тогда сломаешь. Мозги ломать не хотелось. Не нужно напрягаться вообще. Так хорошо просто лежать рядом с Дроном. Слушать, как тикают механические часы, стоящие на компьютерном столе, как глубоко, спокойно дышит Дрон, как гулко стучит его сердце. Гулко стучит и редко, реже, чем у неё . Если повернуть голову и уткнуться носом ему в плечо, то можно снова вбирать в себя Юркин запах. Его запах, только ему присущий. Странно и удивительно. Непонятно. Естественно. Словно так и должно быть. Ведь никто не обещал Светлане тихой гавани, а получается, место у Юрки под боком - точно обещанная судьбой тихая гавань. Её законное место в этом мире. Хм, хорошо и спокойно. Спа-а-а-ать! Сладко, сладко спать. Глаза слипаются.
– Эй, солнце моё!
– позвал Дрон.
– Ты там заснуть что ли надумала?!
Светлана приподняла отяжелевшие веки:
– Я половину жизни проспала. Лишь сегодня проснулась, - сонно бормотнула, пытаясь повернуться на бок и свернуться калачиком.
– А родителям позвонить, чтоб не волновались?
– не то ехидство прозвучало в голосе у Дрона, не то забота. С полтыка не понять.
В принципе, вариант ночного отсутствия Светланы дома учитывался изначально, родители предупреждены. Но почему бы не поставить их в известность дополнительно и окончательно? Кстати, сколько там на часах натикало? Отчего так спать хочется?
Светлана произвела над собой немалое усилие и села. Зевота раздирала рот. Совсем не хотелось слезать с софы, шлёпать на кухню к телефону. Юрка провёл рукой по её спине, прямо по линии позвоночника. Рука у него была тёплая, сильная и нежная одновременно. По спине побежали приятные мурашки.
– Ты чего отвернулась? Стесняешься, что ли? Зря.
– Я где-то читала, что не стесняется только женщина, равнодушная к мужчине, которому… с которым… - необходимая концовка фразы никак не подбиралась. Либо грубо получится, либо патетично, а должно быть точно, просто, красиво, как красиво было случившееся между ней и Дроном.
– А-а-а… - зевнул Дрон.
– Это у Лазаря Карелина пассажик был. Надо же, каких писателей ты предпочитаешь. Хороший писатель. Но в этом соврал. А может, не знал просто. Стесняется лишь неуверенная в себе женщина, комплексующая. Чего тебе-то
Светлана, уже бочком слезшая с софы и потянувшаяся рукой к валявшейся на полу безразмерной рубахе Дрона, - укутаться поскорей, - замерла.
– Ты на меня посмотри, - тихо продолжил запнувшийся на мгновение Дрон.
– И увидишь, какая ты на деле красивая.
Она последовала совету Юрки. Недоверчиво, тревожно заглянула ему в лицо, ища подтверждения только что произнесённым словам.
– Чёрт!
– охнул Дрон. Перегнулся, поймал своей рукой её руку, потянул к себе властно, уверенно.
– Потом правду шукать будешь. Иди сюда. И родителям потом…
Потом ей стало уже не до правды, не до звонка родителям. Беспокойной искрой выстрелила из, казалось бы, забытого навек прошлого фраза Натки Мальковой о Дроне: “…трахается, как бог…”. Выстрелила и растаяла. Светлана успела ещё подумать о причудах памяти, о несправедливости для них с Дроном мальковского утверждения. Трахаются самки с самцами, удовлетворяя физические потребности. А у них с Юрой совсем иначе получается. Вдруг это… Всё померкло. Опять остались только его губы, его руки, его запах, его приятно тяжёлое тело и дивное ощущение сначала распада, потом нового рождения.
Часы на компьютерном столике продолжали тикать, как ни в чём ни бывало. Отсчитывали секунды, минуты. Два мира существовали рядом, пересекались, не смешиваясь. В одном с тихим постукиванием, пощёлкиванием время шло, управляя жизнью. В другом мире времени не было. А что было? Жизнь была, спрессованная тысячекратно. Были Светлана с Юркой, их свободное парение на волшебном облаке. Никого и ничего больше.
Облако вдруг показалось неудобным. Пружины, или металлический каркас, непонятно, мяли уставшую спину. “Надо бы заставить Юрку поменять подушки у софы” - мелькнула равнодушная мысль. Мелькнула и растворилась в ночной тьме. Губы, набухшие, одеревеневшие, гудели. Светлана даже шевелить ими не пыталась, как не пыталась изменить положение в усмерть намаявшегося тела. Лежала на спине, смотрела на смутно различимый потолок.
– Ты не жалеешь?
– осторожно полюбопытствовал Дрон. Старался придать голосу безразличную интонацию. Однако шумное его дыхание стихло.
О чём она должна жалеть? О дружбе, которой больше нет, которой теперь не может быть? О новых сложностях впереди? Всё так запуталось. И нет сил что-то в своей жизни решать сейчас, немедленно. Желания тоже нет. Пусть всё идёт, как идёт. Со временем, наверное, само расставится по нужным местам
– Не жалей, солнце моё, - Юрка выговаривал слова ровно, успокаивающе.
– Не о чем. Что бог ни делает, всё к лучшему. Слушай, а давай чаю попьём?
– Что сделаем?
– Чаю попьём.
– Прямо сейчас?
*
Что бог ни делает, всё - к лучшему. Эту Юркину установку Светлана обдумывала несколько дней. Вертела и так, и сяк. Вопросы скапливались, ответы на них не находились. Интересно, почему жизнь непрестанно бомбардирует человека вопросами? Дескать, ну-ка, отгадай. Словно человеку и заняться-то больше нечем, как только ответы на каверзные вопросы отыскивать.
Заняться Светлане было чем. Для начала перетащить компьютер к Ольге Александровне. Возвратившись домой, отмахнувшись от родителей, кинувшихся к ней с взволнованными лицами, с нетерпеливым “ну, что?”, она неспешно позавтракала, позвонила Рябцеву, вызвала его к себе.