Четыре властелина бриллианта. Тетралогия
Шрифт:
Кроме того, у него полно влиятельных друзей, которые не позволят, чтобы с ним так просто расправились.
Он помахал рукой, улыбнулся и вошел внутрь. Люк моментально захлопнулся. Послышалось легкое жужжание двигателей, аппарат оторвался от земли и начал медленно подниматься.
– Кол, – позвала стоявшая за мнрй Ти.
– Да, дорогая? – Я обернулся, И в этот момент у меня в голове словно что-то взорвалось. Клетки Вардена вспыхнули во мне нестерпимым огнем, и поток спонтанной энергии обрушился на Ти. Но она не загорелась и не превратилась в кучку пепла, а, подняв голову, устремила
Послышались дребезжание и прерывистый стук. С кораблем творилось что-то неладное.
Внезапно раздался взрыв, облака озарила яркая вспышка, и груда металлических обломков, беспорядочно кувыркаясь, рухнула в высокую траву. Прокатился оглушающий грохот, и появилось свечение, на которое невозможно было смотреть. Ти отвернулась, и я почувствовал, как моя голова внезапно освободилась от чудовищных тисков.
Оглохший и ошеломленный, я взглянул на место катастрофы. На земле догорала куча искореженных железок, которые еще минуту назад были кораблем. Теперь все кончено. Когда обломки остынут, клетки Вардена бросятся в атаку, и дожди смоют остатки пепла.
Все еще ничего не понимая, я повернулся к Ти:
– Ччт...Ччтто... Что ты натворила?!
Она насмешливо улыбнулась:
– Помнишь... деревня ведьм... несколько дней назад?..
Я кивнул...
– Я стащила немного их зелья. А сегодня утром выпила все, прямо перед тем как мы отправились сюда. Здорово, правда? Я хотела удивить и порадовать тебя и еще использовать твою энергию, пока ты не смог вмешаться. И смотри-ка, все получилось.
– Но... Но как???
– Вчера вечером, после ужина, я немного побеседовала с герцогом Кобе и с хозяином Тилем, – ответила Ти. – И вопросы-то у меня были пустяковые. Вроде того: как держится челнок в воздухе? Герцог Кобе любезно все объяснил. Нарисовал картинку... что-то, что он назвал геоскопом... или еще как-то, не помню. Я поинтересовалась, есть ли точно такое же устройство на этом корабле, и он сказал что есть, но не такое; и пояснил, какое и где именно. А потом, используя твою энергию, я проделала с этой штукой то же самое, что Криган с пистолетом Сумико. Только мгновенно.
– Но... Но ведь он мог находиться в вакуумной камере! – возразил я. Тогда все было бы зря.
– Она сделала гораздо больше, молодой человек, – послышалось сзади. Я резко обернулся и увидел герцога Кобе, он казался скорее задумчивым, нежели разгневанным. – У вас действительно бездна энергии, а она ненавидела старика Кригана как никто и никогда. Я предчувствовал такой финал, но она превзошла все мои ожидания.
– Что еще...
Герцог покачал головой:
– Гироскоп тут ни при чем. Ти умудрилась продырявить защитный слой клеток Вардена вокруг внешней обшивки – и как раз рядом с энергоустановкой!
– О Господи! – Я в изнеможении опустился на траву.
– Как видишь, даже Сумико не подозревала, на что способна сила и воля властителя, – заключил великий герцог.
Мне показалось, что он чересчур спокойно отнесся к гибели Марека Кригана. И я сказал об этом.
– К сожалению, для Лилит это типично, – философски заметил он. – Я тянул всю административную работу на планете, да к тому же постоянно лебезил
– Теперь властитель – Кол!!! – восторженно закричала Ти. Я по-прежнему чувствовал, как она контролирует мою волю, но на всякий случай блокировал ее.
Кобе отрицательно покачал головой:
– Нет. Марека Кригана убила ты. Я не уверен, что он накопил столько ненависти к Мареку. Место властителя вакантно, пока не появится тот, кто заявит свои права и подтвердит их. На это уйдет как минимум несколько недель. А пока его обязанности буду исполнять я. – Он вздохнул. – Проклятие. Придется мне отправиться на эту Конференцию...
Глаза Ти загорелись бешенством, но теперь я снова контролировал свою силу. Через несколько часов действие стимулятора кончится. Да, за ней нужен глаз да глаз.
– Послушай, а у тебя не осталось больше этого напитка, а? – ласково спросил я. Ти явно не хотела отвечать.
– Можно соврать? – наконец спросила она, глядя мне прямо в глаза.
Эпилог
Человек медленно встал с кресла, плохо понимая, кто он и где находится, снял с головы обруч с датчиками и потер виски. Казалось, головная боль убьет его.
Некоторое время он смотрел на панель управления, словно не веря в реальность происходящего. Он действительно был здесь, на патрульном корабле, в своей лаборатории, а не на Лилит, где только что прожил целую жизнь.
Вскоре он пришел в себя.
– Компьютер? – сказал он.
– Слушаю вас.
– Вы получили данные. Каковы результаты предварительного анализа?
– Во-первых, подтверждена связь между пришельцами и властителями Ромба, – ответил компьютер. – Получен ряд фактов, которые только умножают вопросы. Для окончательных выводов информации недостаточно, но у нас есть другие доклады. Хочу добавить также, сэр, что Марек Криган знал только об одной вашей копии – Коле Тремоне, так что к появлению остальных они не готовы.
– Возможно, – раздраженно ответил мужчина. – Ты сказал о каком-то докладе?
– Да, сэр. С Цербера. Из-за особенностей тамошних клеток Вардена установить непосредственный ментальный контакт невозможно. Но при помощи особой команды, о которой агент не подозревает, мы заставляли его сбрасывать информацию; потом он об этом забывал. На Цербере, сэр, существует технологическая среда, так что трудностей это не представляло. По-видимому, у нас полный отчет. Желаете его получить?
– Да... Нет!!! – с раздражением выкрикнул мужчина. – Дай мне немного отдохнуть, ладно?
– Если вы устали и у вас болит голова, я могу выдать результаты на терминале номер два.
– Хорошо, хорошо. Только не сейчас.
Он не мог признаться компьютеру, что головная боль и бешеная усталость лишь цветочки. То, что беспокоило его, находилось гораздо глубже – в самом сердце.
Кол Тремон, размышлял он, действительно ли он – это я? Могу ли я быть таким же? Почему твои поступки, Кол Тремон, кажутся мне столь необычными? Или ты и правда совсем другой?
Признания Марека Кригана насчет Конфедерации тоже волновали его, но меньше. Они звучали настолько кощунственно, что он отказывался верить и отнесся к рассказу как к изящному софизму, не более.