Четыре йоги
Шрифт:
Принцесса с первого взгляда полюбила молодого отшельника и объявила во всеуслышание, что умрет, если не станет его женой, и последовала за ним. «Последуем и мы за этой парой», — предложил наш отшельник своему царю, которого привел сюда. Держась на расстоянии, они пошли вслед. Юноша удалялся от города в лес. Принцесса не отставала, а за ними в отдалении следовали отшельник и царь. Юноша чувствовал себя в лесу, как дома, он скоро скрылся из виду, а принцесса, поняв, что заблудилась, села под дерево и стала плакать. «Не плачь, — сказали царь с отшельником, приблизившись к ней, — мы выведем тебя из лесу, но сейчас уже поздно и темно. Переночуем под этим деревом и наутро отправимся в путь».
А на дереве свила себе гнездо птичья семья: самец, самка и три птенца. Увидев, что под деревом расположились люди, самец спросил самку: «Как нам быть, дорогая? В нашем доме сегодня гости, ночь холодна, а огонь нечем развести». Слетав в деревню, он принес в клюве головешку, бросил ее под дерево, добавил топлива, и там вскоре запылал жаркий костер. Но маленькую птицу это не удовлетворило. «Как нам быть, дорогая? — спросил он снова у самки. — Наши гости голодны, а нам нечем их угостить. Мы семьянины, и наш долг дать пищу всякому, кто пришел в дом. Раз ничего
Самка увидела, что сделал самец, и сказала себе: «Гостей трое, и одной маленькой птичкой им не насытиться. Мой долг жены — довести до конца начатое мужем, поэтому я должна отдать им и свою плоть тоже». Маленькая птичка последовала примеру мужа.
Тогда птенцы поняли, что все равно людям мало еды. И сказали они друг другу: «Наши родители сделали все, что было в их силах. Но этого оказалось недостаточно, наш долг — довести до конца начатое родителями». И они один за другим тоже бросились в огонь.
Конечно, потрясенные люди и помыслить не могли съесть этих птиц. Они провели ночь без пищи. А утром царь и саньяси указали принцессе путь, и она отправилась домой, к отцу.
И тут отшельник объяснил царю: «Ты сам видел — всякий велик на своем месте. Если человек живет в миру, он должен жить, как эти птицы: быть готовым в любую минуту пожертвовать собою ради других. Если человек желает отречься от мира, пусть живет, как этот юноша, которому дела нет ни до прекрасной принцессы, ни до трона. Если ты решил быть семьянином, жертвуй своей жизнью ради блага других. Если влечет тебя одиночество, забудь о красоте, о деньгах и о власти. Всяк велик на своем месте, но то, что долг для одного, может не быть таковым для другого».
Глава III
ТАЙНА ТРУДА
Великое дело — помочь человеку физическим путем, освобождая его от материальных нужд. Однако помощь изменяется и измеряется в зависимости от объема и величины нужды. Если возможно освободить человека от нужды на час — это, безусловно, значит оказать ему помощь, еще большей помощью будет освобождение его от нужды на год, но самой большой помощью было бы освобождение от нужды навсегда. Освободить нас от невзгод может только духовное знание, любое другое знание способно лишь на время помочь нам. Лишь духовное познание навсегда уничтожает саму способность испытывать нужду; поэтому оказание человеку духовной поддержки и есть самая большая помощь, которая может быть оказана ему. Дающий духовное знание есть поистине величайший благодетель человечества, именно такие люди всегда обладали наибольшей властью над миром, помогая человечеству в его духовной нужде, ибо духовность составляет настоящую основу всей деятельности человека. Духовно сильный и здоровый человек будет силен во всех отношениях, если он захочет этого. При отсутствии же в человеке духовной силы не поддаются удовлетворению даже его физические потребности. За духовной помощью следует помощь интеллектуальная. Обладание знанием гораздо выше, чем обладание пищей и одеждой; получение знания даже выше, чем рождение человека, потому что подлинная жизнь человека состоит из знания. Невежество — смерть, а знание — жизнь. Невелика ценность жизни, если это существование во тьме, барахтанье в невежестве и страдании. Следующая в порядке очередности идет помощь материальная. Поэтому, размышляя над тем, чем можем мы быть полезны другим, надо всячески избегать ошибочного представления, будто материальная помощь есть единственный вид помощи, на который мы способны. На самом же деле она стоит на последнем месте не только по порядку, но и по значению, ибо эта помощь не может принести постоянного удовлетворения. Когда я голоден, пища утоляет голод, но со временем он снова возвращается; избавление наступит только тогда, когда удовлетворение освободит меня от потребности. Даже испытывая голод, я не буду чувствовать себя несчастным, никакое страдание, никакая печаль не заденут меня. Таким образом, выше всего та помощь, которая укрепляет меня духовно, за ней следует помощь интеллектуальная, а потом уже материальная.
Одной лишь материальной помощью мир не освободить от страданий. Пока не переменится природа человека, будут возникать материальные потребности и никакой материальной помощью их целиком не удовлетворить. Единственный выход из этого положения — сделать человечество чистым. Невежество есть мать всех зол и всех страданий, которые существуют. Пусть человек увидит свет, пусть он будет чистым, духовно сильным и образованным, и тогда мир освободится от страданий, не ранее того. Можно превратить каждый дом в стране в приют милосердия, можно застроить страну больницами, и все же несчастья человека будут существовать, пока не изменится его природа.
Мы снова читаем в Бхагавад-Гите, что следует трудиться не покладая рук. Но работа по своей природе состоит из доброго и дурного. Не существует труда, который не послужил бы чьему-нибудь добру, как не существует труда, который не повредил бы кому-то. Всякий труд есть смешение доброго и дурного, но тем не менее нам предписано трудиться не покладая рук. И добро, и зло будут иметь свои последствия, свою карму. Доброе дело оставит нам хороший результат, дурное — плохой. Однако и добро, и зло — это узы души, поэтому, чтобы освободить душу от порабощения плодами труда, в Бхагавад-Гите речь идет о труде без «привязанности» к нему.
Сейчас мы постараемся понять, что это означает.
Это главная идея Бхагавад-Гиты: непрестанный труд, но без привязанности к нему. Слово самскара можно, весьма условно, перевести как «унаследованная склонность». Уподобляя ум озеру, можно сказать, что всякая зыбь, каждая волна, пробегающая в уме, даже успокоившись, не исчезает совершенно, но оставляет след и возможность нового появления. Вот этот след, свидетельствующий о том, что зыбь или волна могут появиться снова, и носит название самскары. Всякий поступок, совершаемый нами, всякое движение тела, всякая мысль, приходящая в голову, оставляют след, и даже если след этот незаметен на поверхности, он всегда бывает достаточно четок, чтобы подсознательно воздействовать на нас. То, что мы собою представляем в каждый отдельно взятый миг, есть сумма всех этих отпечатков, впечатлений ума. То, что я собою представляю сию минуту, есть следствие всех впечатлений
Черепаху, втянувшую лапы и голову в панцирь, вы можете убить и разбить на куски, но она ни за что не высунется из панциря. Так и человек, чей характер тверд и властвует над органами своего тела и над мотивами своих поступков, непоколебим. Он контролирует свои внутренние силы, и ничто не может заставить его действовать против его воли. Добрые мысли стали характерны для него, добрые впечатления являются выражением его ума, склонность к добру у него все крепнет, и в результате мы обладаем способностью контролировать наши индрии (органы чувств, нервные центры). Только таким путем вырабатывается характер, только таким путем продвигается человек к истине. Такой человек навечно в безопасности, он уже не способен на дурной поступок. Его можно поместить в любое окружение, ему ничто не опасно. Есть и более высокое состояние, чем развитие в себе склонности к добру, — это желание освободиться. Следует помнить, что свобода духа есть цель всех йог, [28] любая из которых в равной мере способствует достижению этой цели. Можно трудом достичь того, что Будда достиг преимущественно путем медитации или Христос — путем молитвы. Будда был джняни, Христос — бхакта, [29] но оба достигли одной и той же цели. Трудность же заключается в следующем: освобождение означает свободу от уз добра, как и от уз зла. Цепи остаются цепями, сделаны ли они из золота или из железа. Если я занозил палец колючкой и взял другую, чтобы выковырять занозу, то я потом выбрасываю обе, мне нет нужды сохранять вторую колючку — она ведь просто колючка, как и моя заноза. Дурные склонности должны преодолеваться при помощи добрых, дурные впечатления должны вытесняться хорошими до тех пор, пока зло почти совсем не исчезнет или не будет загнано в дальний угол и находиться под контролем, но после этого нужно научиться властвовать и над склонностями к добру. Таким образом, «привязанность» уступает место свободе. Трудитесь, но так, чтобы работа мысли не оставляла глубоких впечатлений в уме. Пусть зыбь набегает и проходит, пусть мышцы и мозг напряженно действуют, но пусть они не оставляют глубоких впечатлений в душе.
28
«Йога» (санскр.: соединение, связь, средство) в религиозно-философских текстах используется в двух значениях. Во-первых, как название одной из школ классической индийской философии, многие идеи которой возникли в глубокой древности, скорее всего, на рубеже II–I тыс. до н. э. в разных школах и постепенно объединившиеся вокруг того направления, что примерно во II–V вв. н. э. систематизировало теорию и практику учения в сутрах, приписываемых Патанджали. В йоге большое внимание уделяется «практическому» аспекту: этическая подготовка адепта дополняется дисциплиной тела и ума. В теории йога в значительной степени примыкает к другой системе классической индийской философии — санкхье (см. примеч. 22).
Второе значение слова «йога» соотносится со значением слова «марга» (путь). Провозглашаются различные пути постижения Высшего; соответственно «йога» означает тогда только «путь», «способ». В этом значении слово «йога» употреблено в данном случае.
29
Джняни — последователь, приверженец джняна-марги, или джняна-йоги, то есть последователь индуизма, ориентирующийся на интуитивное проникновение в сущность собственного «Я» и его отношения с конечным существованием. Разработанное в Упанишадах понятие «джняна» (знание) не имеет в виду позитивную систему знаний, получаемых на основе умозаключения, опыта или научного эксперимента. Имеется в виду «осенение», мистическое озарение, «схватывание» истинной картины мира в акте интуитивного прозрения. Бхакта — последователь индуизма, приверженец бхакти-марги, или бхакти-йоги. Его постижение истинной сути первоосновы мира мыслится возможным на пути эмоциональной преданности, беззаветной любви к Богу, когда верующий всего себя посвящает Богу.
Но как это сделать? Мы же видим, что любое действие, от которого мы ждем результатов, оставляет в нас впечатления. Я могу за день увидеть сотню лиц, но среди них будет только одно любимое, и, ложась спать, вспоминая перед сном всех, кого я повидал, я вспомню только это, пусть даже я увидел его на одну минуту, а все остальные размыты в памяти. Моя привязанность к человеку оставила более глубокое впечатление от встречи с ним, чем все другие лица. Физиологически, для механизмов памяти, все увиденные мной лица одинаковы: каждое запечатлелось на сетчатке, откуда образ поступил в мозг, но последствия процесса оказались разными. Возможно, большинство лиц были чужими, я никогда прежде не думал о них, одно же, увиденное всего на минуту, соединилось с моими прежними внутренними ассоциациями. Может быть, я годами вызывал в памяти этот образ, знал многое об этом человеке, и теперь его вид сразу пробудил дремавшие воспоминания, так что образ как бы повторился в сто раз больше, чем промелькнувшие случайные лица, и оставил более глубокий след в уме.