Четыре жезла Паолы
Шрифт:
— Сюда, — донесся далекий крик. — Они прорвались!
Паола рискнула бросить взгляд за парапет. На одной из улиц кипела мешанина боя. Прорвались, похоже, только горгульи, и теперь на них насели мужики городского ополчения и, если Паоле не померещилось, даже женщины.
— Что… там? — выдохнул Квентин.
— Справимся! — выкрикнула Паола. — Дерись! А-а… исцелись, чтоб тебя!
Квентин отшатнулся: глубокая рана, наверное, оказалась бы смертельной, не успей Паола махнуть вовремя, но и теперь драться он не мог. Тагран прыгнул
— Исцелись, волей Неба! Именем Всевышнего!
— Хватит, — прохрипел Квентин, — справлюсь. Силы береги, дева.
Господи, да куда уж тут силы беречь! Едва один встал, другой ранен! Паола готова была заплакать. Тагран…
Голова закружилась, девушка прислонилась к парапету. Несколько мгновений постоять… отдышаться… Внизу бой вовсю, яростные крики мешаются с ревом и рычанием, неужели ворота уже выбили? Господи, помоги…
Паола пошатнулась: под ногой поехал камень. Мгновенный укол паники сменился злостью: оказалось, она наступила на тот самый осколок, что выронил, упав, Тагран. Острый каменный штырь, отливающий первозданной мглой… Ну, погоди же! Паола подняла каменюку, примерилась и швырнула демону в голову.
Меч взлетел, отбивая летящий в лицо камень, и в тот же миг топор Таграна рубанул демона по ногам, а клинок Квентина на всю длину вонзился в грудь. Слитный вопль вырвался из трех глоток. Демон упал. Взлетел топор, прочертив сверкающую дугу, и голова демона откатилась к парапету. Тагран оскалился и швырнул ее вниз, к подножию башни, в самую гущу адских тварей.
От внезапной тишины подогнулись колени. Паола села прямо в угли и битую черепицу, спрятала лицо в ладонях. Подумала отстраненно: скольких хоронить придется, а я… Что «я», она сама не знала. Не смогла помочь? Так она сделала, что смогла. Не плачет? Так плакать некогда, да и не поможешь слезами. Это жизнь. Так бывает, да…
Воды бы… холодной…
Зло выругался Тагран, и девушка вскочила. Нашла время отдыхать, посреди боя! Хочешь, чтоб тут и пришибли?
Варвар и кастелян стояли плечо в плечо у парапета и смотрели вдаль. Паола подошла, выглянула из-за плеча степняка. Шлейф седого пепла закрывал горизонт, смешивался с дымом, и можно было бы подумать, что к крепости несется ураган, если бы не золотые и лазурные отблески в недрах этого урагана, не далекое, на грани слышимости, ржание коней. Сердце заколотилось частыми, сумасшедшими толчками.
— Мне кажется?.. — Паола вздрогнула, услышав, как жалобно звучит ее голос.
— Тогда уж и мне тоже, — хрипло ответил Квентин. Развернулся, взметнув сапогами пепел, тяжелым шагом прошел к другой стороне площадки. И крикнул, перегнувшись вниз: — Наши идут! Подмога идет, люди!
И тогда Паола заплакала и, смеясь сквозь слезы, махнула, исцеляя, на Таграна и на Квентина — откуда силы взялись! Тагран вскочил на парапет и стрелял вниз,
— Я вниз. Будь здесь, дева, с тобой он, если что, башню удержит. Да, запас стрел там, — махнул рукой на тяжелую, почти не пострадавшую от огня дверь и умчался.
Паола пожала плечами и пошла искать обещанный запас. Повезло дважды: кроме трех связок длинных боевых стрел с гранеными наконечниками, за дверью нашлось ведро с водой, теплой, но чистой. Девушка плеснула в лицо, напилась. Вынесла Таграну пучок стрел, сказала:
— Там вода есть, сходи попей.
— Некогда, — отмахнулся варвар. — Стрелы давай. Сейчас их к стене прижмут.
Воинство Проклятых и впрямь оказалось между стенами крепости и наступающей конницей, словно между молотом и наковальней. Паола глядела, как корчатся пронзенные длинными копьями монстры, как могучие рыцарские кони топчут упавших тварей, как сверкают клинки, сшибаясь в последней отчаянной схватке. Где-то вдалеке громыхнул разряд, бело-голубая молния прорезала дымное небо. Маги! Бой отодвинулся от ворот, пошел вдоль стен. Теперь уже быстро добьют, подумала Паола, теперь победа. Тагран опустил лук, спросил хрипло:
— Где вода?
Напившись, сел у стены, вытянул ноги. Сказал:
— Хороший был бой.
— Чего у демона зуб себе не выбил? — засмеялась Паола.
— Зачем? Ты и так видела.
Судьба, толкнуло Паолу. Словно мудрая Сай встала вдруг рядом. Девушка села напротив варвара, сказала тихо, чувствуя, как горячеют щеки и наливаются жаром кончики ушей:
— Я бы за тебя и без всех этих зубов дурацких пошла. Возьмешь?
Варвар усмехнулся, будто давно ждал:
— Беру, раз идешь.
— Мог бы сам… — Паола осеклась, покраснев еще больше.
— Глупая ты, Ола. Выбирать должна девушка.
— Я выбрала, — прошептала Паола.
Заржали внизу кони, кто-то крикнул весело:
— Открывай, свои!
Перегнувшись через парапет, Паола и Тагран смотрели, как въезжает в город отряд, как приведший его рыцарь отдает честь Квентину, а затем — всем защитникам крепости. Хлопали на ветру лазурные с золотом знамена, темнели, высыхая, пятна крови на сияющих доспехах, и ополченцы стаскивали трупы тварей к ближайшей трещине, сбрасывали в лаву и плевали вслед.
— Пойдем вниз, — вздохнула Паола. — Раненых, верно, много.
— Иди. — Тагран устало потянулся. — Скажи там, пусть мне смену пришлют, если есть кого, а нет, так до ночи покараулю.
Подойти к кастеляну удалось не сразу: благородный Квентин разговаривал с командиром пришедшего им на помощь отряда, а вокруг шумели опьяненные победой люди, без различия чинов и званий хлопали друг друга по плечам, обнимались, несли в храм раненых и убитых, жадно пили холодную колодезную воду и целовали женщин. Не пришлет он Таграну смену, подумала Паола, наверняка некого. Но сказать все равно надо.