Четыре жезла Паолы
Шрифт:
Паола вздохнула, сосредоточилась. Тагран, хвала Всевышнему, не был ранен, но девушка отчетливо чувствовала его усталость, напряжение, заставляющее дрожать руки и застилающее мглой глаза. Волей Неба… у тебя получится… именем Отца Небесного, исцелись! Взмах Паолы на мгновение окутал варвара сиянием… и… у нее получилось, точно получилось! Тагран торжествующе крикнул, с новыми силами обрушиваясь на противника. С треском разошелся черный доспех, Проклятый завопил и отпрянул, варвар прыгнул следом, нанося удар сверху вниз.
Паола
Волей Неба, именем Всевышнего, исцелись! Теперь Паола знала — получится. Сияние Жизни струилось с ее крыльев на воина, которого она любила, — заживляя раны, изгоняя усталость. Тагран смеялся, заставляя Проклятого пятиться, с легкостью отбивая его слабеющие атаки. Взмах, еще…
Проклятый дернулся, пропустив удар, и с хрипом свалился под ноги степняку.
И тут из-за холма вылетели всадники.
Тагран отступил, перехватил топор поудобней. Передний всадник осадил коня; гнедой скакун захрапел, пятясь от трупа Проклятого. Длинный меч с недовольным скрежетом покинул ножны. Вслед за предводителем изготовились к бою его спутники — три рыцаря в привычных глазу Паолы доспехах.
Паола ринулась вниз.
Она опустилась на землю рядом с Таграном, чуть впереди, и варвар зашипел:
— Уйди!
— Это свои, Тагран, — громко, стараясь, чтобы голос не задрожал, сказала Паола. — Именем Всевышнего, воины, приветствую вас.
Меч опустился, чиркнув по застывшей лаве. Кони перебирали ногами, тревожно прядали ушами, а всадники, казалось, не знали, то ли кидаться в бой, то ли отвечать на приветствие. И то, подумала Паола, небось не видели раньше жезлоносицу в варварских одеждах, и так-то бесстыдных, а теперь еще и обгорелых, драных… крылатой деве приличествует светлое платье до пят, а не штаны, мужская рубаха и отобранный у демоницы плащ…
— Если свои, — проворчал Тагран, — пусть скажут, каким ветром их принесло вместе с рабами демонов.
— Мы их преследовали, — коротко ответил предводитель маленького отряда. Оглядел поле боя. Спешился. Откинул за плечи простой плащ, скрывавший рыцарское облачение. И преклонил колено перед Паолой. — Мы видели сияние. Теперь понимаю откуда. С тобой сильный воин, небесная дева.
— Да, — согласилась Паола. Оглядела небольшой отряд: четыре рыцаря, два оруженосца с заводными конями. Господи Всеблагой, неужто свои! — Мы бы хотели добраться до ближайшего гарнизона. Как твое имя, рыцарь?
— Гайборн. — Рыцарь поклонился. — Я сочту за великую честь сопроводить небесную деву. И ее спутника.
Паола
Как и Тагран.
Паола слегка улыбнулась неожиданной мысли. Пусть себе считают что хотят, но лучше умелый спутник, чем подобающий. Подобающие пусть блистают на парадах.
Гарнизон располагался не так уж далеко, до темноты как раз успели доехать. Знали бы, куда идти, подумала Паола, так и сами бы добрались, не останавливаясь в погибшей деревне. Рыцарские кони шли бодрой рысью; Паола заметила, что они явно привычны к сожженной земле и не пугаются ни фонтанов лавы, ни внезапных выбросов пара. Это казалось невероятным.
— Как вы их приучили? — спросила она Гайборна. — Никогда бы не поверила, что кони спокойно пройдут по такой земле.
Тот махнул рукой:
— Если бы приучили! Увы, это всего лишь снадобье, которое варит наша травница. Мы подмешиваем его коням в воду за час до похода. Одна беда, часто давать нельзя — на шагу спотыкаться начинают.
— Ваша травница его варить не умеет, — презрительно хмыкнул Тагран. — Или травы у нее не все правильные. Знаю это зелье.
Рыцарь покосился на степняка. Бросил горько:
— Откуда здесь травы, смеешься, что ли.
Спросил, помедлив:
— Вы у нас, поди, не задержитесь?
— Решим, — ответил Тагран.
— Нам бы в столицу, наверное, надо, — сказала Паола. — Что вообще делается? Я давно в походе, уходила, здесь такого ужаса не было.
— Что делается… — Гайборн сердито дернул головой: — Вон, что делается. Видно. А остальное — не ко мне. С вестями нынче туго. Вон стены наши, приехали.
Стены едва угадывались кромешной чернотой среди черноты, подсвеченной лавовыми ручьями. Гайборн стукнул в калитку, обменялся с караульным несколькими фразами вполголоса. Отряд впустили в крепость по одному, внимательно осматривая. Паола прищурилась, когда яркий свет фонаря ударил в лицо, подумала: ладно мы, а своих зачем? Или проверяют, не появилось ли печатей на лбу?
— Я проведу вас к кастеляну, — сказал Гайборн. — Благородный Квентин ждет нападения, он наверняка еще не лег.
Далеко идти не пришлось: кастелян крепости, седой кряжистый паладин, жил здесь же, в надвратной башне. Он и правда еще не ложился. Скудно обставленную комнату освещала почти догоревшая свеча, в ее неверном свете лицо благородного Квентина казалось грубо вырезанным из старого потемневшего дерева: массивное, с резкими чертами, бесстрастное. Глаза тонули в сумраке — не разглядеть, как ни старайся.