Четырнадцать в цель
Шрифт:
Андрей прислонился к стене, инстинктивно глянул на наручные часы и с грустью осознал, что они не работают. Видимо межмировой переход что-то повредил в хрупком приборе, а может, этот мир вообще был неподходящим для чуткой электроники. «Или батарейка села», – с издёвкой над собой подумал он. Стояние в коридоре быстро наскучило юноше, да и собеседник что-то не торопился развеивать скуку забавными историями. Каменев попытался в очередной раз разговорить его.
– А как мне подберут патроны? Думаете, у вас есть такой калибр?
Вместо ответа страж протянул руку, и Андрей передал ему один
– Калибр стандартный, у нас большинство таким пользуется. А оружие нечищеное, – с укоризной покачал головой эльф.
Андрей стыдливо залопотал о том, что у него не было времени, но страж не обратил никакого внимания на оправдания подопечного и неожиданно посоветовал:
– Будь с ними поосторожнее. Это живое оружие.
– В каком смысле живое? – опешил Андрей.
– В прямом. Что ты знаешь о магии?
– Ну, то, что она, похоже, всё-таки есть, – пробормотал юноша, на собственной шкуре испытавший её существование.
– Вот именно. Она есть. Я сам не маг, но магию изучал. Так вот, каждый воин знает один непреложный закон: ни в коем случае не следует накладывать слишком много заклинаний на своё оружие, иначе есть риск, что оно заполучит душу. Обычные чары вроде остроты и прочности для меча или защиты от осечек и перекосов патронов для винтовку – это пожалуйста, но границу переходить нельзя.
– А как такое может быть? – Андрей чувствовал, что вот-вот получит разгадку своего появления в этом мире.
– Жил в древности один король-чародей. Звали его Байерон Буреносный. Он выковал меч, в который вложил десять тысяч заклинаний. С этим оружием ему никто не мог противостоять, и он чуть ли ни в одиночку сокрушал им могучие армии. И так было до тех пор, пока в одной из битв меч ни предал хозяина. Клинок чуть не отсёк королю ногу и принялся рубить его же воинов. И тогда Буреносный в отчаянии отбросил свой меч в сторону, поднял обычную дубину и бросился в атаку с такими яростью и неистовством, что враги были разбиты прежде, чем поняли, что Байерон лишён своего волшебного оружия. После сражения многие маги вместе с королем долго изучали клинок, пытаясь осмыслить, почему он так себя повёл, пока ни поняли того, о чём я только что говорил тебе. Совокупность заклинаний наделила меч душой, и он стал мыслящим.
– Но почему же он предал короля?
– Байерон был не только воином и магом, но ещё и поэтом, и часто на досуге читал свои стихи тому, кто был ему всех роднее – своему мечу. За стихи меч и полюбил короля и бросил его после того, как тот, со временем ожесточившись, перестал их слагать.
Андрей почувствовал, что сходит с ума. Оружие, любящее поэзию и оставляющее своего хозяина, разочаровавшись в его способностях? Что за безумный мир ему попался?!
– А что случилось с мечом? – наконец спросил юноша.
– Меч долго лежал в королевском музее, и никто не осмеливался прикоснуться к нему. Всем было известно, что он будет пытаться причинить вред тому, кто его взял. Но однажды младший из сыновей Байерона как-то пробрался в хранилище ценностей
– И он стал величайшим из героев и правил после своего отца? – предположил Андрей, ожидавший именно такой концовки, но эльф покачал головой.
– Нет, он стал бардом. Лучшим из всех, кого рождала эта земля. Принц обошёл весь мир, и песни его, проникая в души и сердца, заставляли слушателей смеяться и плакать. Он редко доставал меч, но тот ни разу не предавал его.
– И что произошло с принцем-бардом?
– Этого никто не знает, – голос Кориэла опять погрустнел, и Андрей понял, что это и есть обычная манера разговора стражника. – Он просто исчез. Причём все провидцы уверяют, что он не умирал, и я им верю. Похоже, принц пошёл тем же путем, который выбрал и ты.
– Переместился в другой мир! – Андрей нервно сглотнул и на всякий случай отодвинул руку от кобуры. – Но как это связано с этими пистолетами?
– Судя по твоему повествованию, они обрели разум после того, что с ними сотворил Шакал, и бросили его, раз он решил с ними расстаться. А то, что я услышал о проклятии, довлеющем над семьей, подтверждает, что пистолеты так и не нашли себе хозяина. И тут появился ты.
– Я?! – Андрей опять истерично взвизгнул. – Но что во мне такого?!
– Сие мне не ведомо, но ты им понравился, – эльф перешёл на шёпот. – Знай, каким бы плохим стрелком ты ни был, из этих револьверов ты всегда попадёшь в цель. Овладей их мощью, слейся с ними и будешь стрелять быстрее пулемёта, а если найдёшь в себе силы обуздывать собственные желания, то…
– А причём здесь мои желания?
– Разве ты не понял? Это оружие может не только сделать из тебя сверх-убийцу, оно способно выполнять твои самые сокровенные желания. Вспомни, о чем ты подумал, когда начал стрелять.
– Я… – Андрей осёкся. – Я хотел узнать о судьбе Шакала… Но я не собирался никуда перемещаться!
– Именно это и называется «обуздывать желания». Ты ведь узнал судьбу Шакала, хотя и совсем не так, как намеревался. Запомни, тот, кто имеет дело с магией, должен правильно формулировать свои просьбы. Обычно чем проще чары, тем легче их применять. Нет ничего сложного в огненном шаре, запущенном в сторону врага, или в дождике, призванном, чтобы спасти урожай от засухи. Это легко сформулировать, хотя побочные эффекты и не исключены. Но чем сложнее требование, тем капризнее ведёт себя заклинание. Именно поэтому маги и не любят глобальных заклятий, ведь любому опытному волшебнику известно, что наш мир очень хрупок и неправильная мысль может его уничтожить. Не забывай об этом.
Андрей поёжился. Мало того, что пистолеты своенравные, так ещё и неправильная мысль может привести к невообразимым результатам. А если бы он стал стрелять в плохом настроении и захотел бы, скажем, уничтожить родной город, а то и всю Землю? Последствия были бы покруче, чем после взрыва атомной бомбы. Эльф посмотрел на юношу с настороженностью, словно понимал, о чём тот сейчас думает, и сказал:
– Если тебя ещё что-то интересует, спрашивай. Борун сильно задерживается, но дождаться его надо.