Четырнадцатая дочь
Шрифт:
Кресла сияли.
В первый момент Таня не сообразила, из чего они сделаны. Но похитители мерно двигались вперед, она, не желая, чтобы ее снова обездвижили, шла за ними, отставая на два-три шага. И в какой-то момент вдруг поняла, что кресла у стены сделаны из сияющих камней. У камушков были правильные грани, по виду они напоминали естественно выросшие кристаллы, дымчато-розовые, дымчато-оранжевые.
А внутри граней горел огонь, заливая все вокруг теплым светом, не слишком ярким, но ровным. Свет охватывал весь зал, не оставляя ни одной тени.
На креслах сидели люди, одетые поярче и побогаче ее похитителей. Двое помоложе, лет тридцати, прочие, по Таниным меркам, дряхлые старцы – от пятидесяти и старше.
Похитители остановились в центре зала, отвесили по поклону. Таня застыла между ними с прямой спиной, разглядывая тех, кто сидел в креслах.
– Все сделано, сиятельные верховные, – чуть глуховато сказал мужчина, отдавший Тане свой плащ. – Да будет на вас благословение Семи. Стража Врат была без сознания, как нам и обещали. Больше охраны в Фенрихте не было, мы вошли тихо и ушли без звука. Добыча перед вами.
– Надеюсь, вы не стали никого убивать? – каркнул один из тех, кому было за пятьдесят.
Мужчина ответил флегматично:
– Нет, нужды не было, магов в башне усыпили качественно. А во дворе нам никто не встретился, ночь все-таки.
Кто-то в Фенрихте продался магам, сообразила Таня. Вот она, измена в наших тарланьских рядах.
– Это хорошо, – сказал старичок в кресле. – Всякий раз, когда мы можем избежать жестокости, ее нужно избегать.
Личность, сидевшая в третьем справа кресле, сделала знак рукой. Мужчины по обе стороны от Тани молча поклонились и исчезли, оставив ей плащ.
– Как вы себя чувствуете, девица Тарланьская? – осведомилась та же личность, что махала ручкой.
Таня подавила истеричный смешок. Ну прямо как в сказку «Морозко» попала: «Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, красная?»
– Я чувствую себя босой и раздетой, – отчеканила она, задирая подбородок как можно выше. – И мне от этого холодно и неудобно.
И я тебе не милая Настенька из сказки, подумала Таня зло, чтобы выдавливать из себя добренькие слова.
По ряду сияющих кресел прошла волна движения. Тот, кто ее спрашивал, тут же встал и двинулся к ней.
Красавчик, невпопад подумала Таня. По мере того как мужчина приближался, идеально прекрасные черты его лица становились все четче. Лицо дышало благородством, умом, мужеством, и русые волосы, уходящие вверх ото лба крутой волной, всячески подчеркивали это.
Красавец уже был рядом, куртуазно коснулся пальцев ее правой руки, ловко и легко отцепил их от плаща, сжал.
– Я сожалею обо всем, что вам пришлось пережить по пути сюда, – объявил он звучным, пробирающим до мозга костей голосом. Эдаким мужественным, с хрипотцой.
Если бы Таня не постигла у Тарланей суровую истину, что она в этом мире интересна людям исключительно в силу неких тонких обстоятельств, она, возможно, и растаяла бы. Вот чего у старой аристократии не отнять, так это умения открывать глаза на людей.
Красавец
– Мы немедленно все исправим, – громко пообещал до невозможности прекрасный маг, сжимая ее ледяные пальцы в своей горячей руке. – Вас немедленно отведут туда, где вы оденетесь в достойное вас платье. И сможете передохнуть, ибо вы слишком юны, чтобы мучиться бессонницей в этот ранний предрассветный час.
– А вы, значит, достаточно стары, чтобы бессонницей страдать? И потому собрались здесь, в креслицах посидеть? – жестко спросила Таня. Глянула, приподняв бровь, на людей, расположившихся в сияющих креслах. – А от меня что вам надо – колыбельную, чтобы в сон потянуло? Так я своим басом только пугать умею, я сладкозвучностью не страдаю.
Красавец не растерялся. Поднес ее пальцы ко рту, дыхнул на них, обдавая Танину руку жаром.
Если бы перед ее мысленным взором не маячил скрюченный подросток с иссохшей кистью, Арс Тарлань, несчастный дядя по отцу, она, может, и поддалась бы нескромному обаянию молодого мага.
А так – извините. Таня молча, без улыбки, глянула ему в лицо. И шаловливая полуулыбка, до сих пор там игравшая, растаяла.
– Чуть позже, когда вы остынете, я непременно скажу, почему вас пригласили сюда столь решительным способом.
– Бумаги не хватило? – участливо спросила Таня. – На приглашение… Истратили в других местах и по другому назначению? Проблемы?
Ее явно несло по кочкам, Таня это сознавала, но ничего не могла с собой поделать. Прав был красавчик – она и впрямь слишком юна, чтобы не спать в этот ранний предрассветный час. Особенно когда пробуждение выдалось не из лучших.
Красавец вздохнул, отступил, хлопнул в ладоши. Откуда-то сбоку появились две молодые женщины. В коротких – неприлично коротких, как сказала бы Арлена, – юбках. Белые чулки обтягивали открытые до колен голени. Глубокие декольте кое-как декорировались платочками. А на ногах были туфли с каблуками в целых три Таниных пальца. Вот это и есть «высокие каблуки, что появились в Эрроне»? Вот из-за этих стопочек столько копий сломала княжна Орелия и ее подруженьки?
– Отведите девицу Тарланьскую в предназначенную ей комнату, – звучно произнес русый красавец.
И снова одарил Таню искусительной полуулыбкой, видимо, уже по инерции.
– Мы еще увидимся.
– Прям вся в нетерпении, – ответила Таня, тоже исключительно по инерции.
Девицы в коротких, почти земных платьях неумело присели. Таня, уже успевшая сделать немало реверансов в этом мире, заподозрила, что особы ни разу в жизни не гнули колен перед другими людьми. Совет магов был явно демократичнее Тарланьского дома.