Четырнадцатая дочь
Шрифт:
Но вот зазывали они к себе в гости еще более авторитарным способом, чем старая аристократия.
Девицы взмахнули руками, указывая на выход. Со стороны сияющих кресел донеслось одинокое:
– Доброго вам отдыха, девица Тарланьская!
Напутствовал ее второй по счету молодой маг, заседавший в этом собрании древностей. Остальные даже не шелохнулись, стало быть, молодой вел дозволенные речи.
И вывод из этого был только один: Совету магов она интересна исключительно по причине пророчества. С дублером бедного Арса Тарланя никто бы не стал церемониться – зачем беседовать с мясом,
Таня вышла из зала в некотором оцепенении. Ее провели по длинному коридору, который уткнулся в широкую лестницу, уходящую вверх размашистыми пролетами.
Вдоль тяжелых витых перил, подозрительно серебристых – серебро? – тянулся желоб из золотой сетки, в который были уложены все те же сияющие шары, что освещали залы Алого замка. Стены над ступенями украшала роспись, причем изображалась на ней еще одна лестница, идущая параллельно настоящей. Она казалась почти реальной. По призрачным ступеням нескончаемой чередой поднимались дамы и кавалеры. С другой стороны ступени обрывались прямо в небо – то ли рассветное, то ли закатное, цвета охры с терракотой, подсвеченное изумрудными всполохами. И на каждом этаже был выписан свой Элсил, изумрудная скобочка над пеной персиковых облаков, нависших над головами людей…
Сияли драгоценности, грозно поблескивали рукояти мечей и эфесы шпаг, дамы кидали лукавые взгляды на настоящую лестницу, кавалеры смотрели искоса, кто проницательно, а кто и с бесшабашным весельем во взоре. Лепота…
В череде людей, бесконечно идущих по стенам, попадались мужчины и женщины, повернутые лицом к настоящей лестнице. Толстые и тонкие, высокие и худые, с лицами строгими и наивными, – всех их роднила некая значимость в позах. И странный всевидящий взгляд, устремленный на идущего по ступеням.
– А кто это? – спросила Таня у девиц, что поднимались вместе с ней – одна спереди, другая сзади.
Та, что шла первой, обернулась, сказала весело:
– Да так… князья, что тут жили прежде, свои персоны намалевали.
Ответ Тане не понравился. Одно дело самой проходиться насчет своей родни, и совсем другое – позволять это делать другим.
Чувство справедливости опять же говорило, что раз уж она дерзила своим вельможным родственникам, то этим девицам надерзить в ответ сам бог велел. А точнее, все семеро местных богов.
– Это твою бабку намалюют, а моих предков тут изобразили, ясно? – сообщила она.
Особа в короткой юбке глянула через плечо с насмешкой:
– Как скажете, девица Тарланьская.
Таня насупилась, и больше ничего не спрашивала.
Подниматься пришлось долго. Этажей через пять девицы устали и, скромненько стрельнув глазками, предложили отдохнуть. Таня, ничуть не запыхавшаяся, пожала плечами и встала. Лифт в их девятиэтажке чаще не работал, чем работал, и шагать по ступеням для нее было делом привычным.
Девицы присели на ступеньки, а Таня отошла к перилам и принялась рассматривать росписи.
То ли недосып сказался, то ли эта личность уже стала для нее сущим наваждением, но нарисованный напротив мужик в широких штанах, заправленных
Она еще раз оглядела тянущийся по стенке парад. Вон у той дамы белокурые кудряшки Арлены. Вот у этой взгляд Орелии. И даже, кажется, ее нос и брови; их она хорошо запомнила, благо совсем недавно взирала на Орелию снизу вверх, сидя на полу после подножки.
Люди на нарисованной лестнице были Тарланями, отделенными от нее годами, а может, и веками.
Они еще два раза останавливались и отдыхали. Где-то по счету двадцатый пролет вывел их на небольшую площадку с одной дверью. За ней пряталась предназначенная Тане комната – с дугообразным потолком и пятью окнами в стене напротив входа.
Посередке стояла широкая кровать. Она немедленно залезла на нее и свернулась под одеялом, чтобы наконец согреться. Девицы пожелали доброго отдыха и исчезли.
Уснуть Таня так и не смогла – слишком уж много дум крутилось в голове. Но тело согрелось, а вставать она не спешила. Кто знает, что день грядущий ей готовит? Пусть не хочется спать, надо хотя бы отлежаться…
Девицы явились, когда Таня уже начала впадать в легкую дремоту.
– Время вставать, девица Тарланьская, – твердо объявила одна. – Мы принесли вам завтрак и одежду. Скоро сюда придет верховный Харгор.
Комнату заливали лучи утреннего светила, окрасившие все в цвет молодой зелени. Теперь Таня разглядела помещение получше. Оказывается, боковых стен здесь не было вовсе – потолок распластался широкой аркой, вырастая прямо из пола слева и справа. Дугу арки подсекали стены, в передней была прорезана дверь, в задней – ряд окон. Кровать стояла в середине комнаты, по-барски.
Таня не слишком радостно поднялась, борясь с зевотой. На колени, прямо как в Фенрихте, тут же бухнули поднос с горой еды. Неподалеку стояла наготове одна из короткоюбочных девиц с ворохом темно-синего шелка на руках, свисающим до полу. Через плечо у девицы было перекинуто нечто мохнатое и пушистое – впрочем, в Фенрихте Мелта тоже начала уже кутать ее в плащи. Анадейская осень хоть и была помягче российской, но жарой не баловала.
Таня вяло поела, сходила в закуток – небольшую ванную комнату в углу у входа, умылась, причесала недлинные каштановые пряди. Глянула на себя в зеркало. На нее устало глянула девушка с глазами болотно-зеленого оттенка, обведенными кругами, с круглым, добродушным лицом, которое портили упрямо сжатые губы.
Под взглядами девиц Таня натянула на себя принесенное платье. Подол был длиннее, чем у местных красоток, но все равно до положенных княжне масштабов не дотягивал. Темно-синие юбки оставляли открытыми лодыжки, что Тане напомнило родину и несказанно обрадовало.
К платью дали ботинки без всяких каблуков. Она насторожилась – похоже, сегодня придется ходить за пределами дворца. И плащ подбит мехом, это неспроста.
Пока Таня одевалась, ни одна из девиц даже пальцем не шевельнула, чтобы ей помочь. Не то чтобы она в этом нуждалась, но это позволяло сделать кое-какие выводы. Особы, приставленные к ней, служанками не были. Скорее всего, они приходились родственницами кому-то в замке. И к обслуживанию их привлекли исключительно в целях сохранения тайны.