Четырнадцатая дочь

Федорова Екатерина Владимировна

Старец только бровью повел в сторону Арлены, и та зачастила:

– Ах да, институт, это дом наставников, к которым ходила княжна Татьяна. Туда я тоже нанесла визит. Сегодня, как только княжна покинула дом. Представилась теткой Татьяны, сказала, что ее мать тяжело больна и девочке придется оставить учебу. Мне сразу поверили, вычеркнув ее из всех списков. Правда, что-то начали говорить о книгах из библиотеки. Пришлось дать местных денег одной особе, чтобы та не искала княжну. Вот и все…

Затем Арлена повернулась к Тане и наставительно произнесла:

– Вы

и представить себе не можете, как легко вычеркнуть одного-единственного человечка из вашего мира.

– Не торопись, – буркнула Таня. – У нас есть еще такая великая вещь, как бюрократия. Я у себя в квартире прописана, на меня квартплата начисляется. Как только квитанция придет, мама сразу же увидит, что у нее в квартире еще кто-то проживает.

– Уже нет, – нараспев сказала Арлена. – Я в свое время немного пожила у вас. Так что правила и законы вашего мирка знаю. Я побывала в жэке и паспортном столе. Вы больше нигде не прописаны, нигде не живете. Вас нет. Нашим заклинаниям – и вашим деньгам – все паспортистки до ужаса покорны.

Таня ожгла Арлену яростным взглядом. Но та только насупила светлые бровки и ответила пламенным взором. Мол, мое дело правое, я за родину борюсь.

– И при всех этих обстоятельствах, – очень мягко произнес старец, – для тебя, юная дева, будет разумнее с нами не ругаться. Ибо мы не звери какие-нибудь, а лица, к тебе сердечно привязанные. Хочешь вернуться на родину – да пожалуйста! Как только найдешь то, что предписано найти, мы тут же отправим тебя назад. С почетом и чувством неизбывной благодарности в сердцах. Обещаю, что восстановим все, что изменили. Память твоей матушки, прочее… Но сделаем это после того, как ты найдешь то самое, чего никто из нас найти не может. И никакие твои мольбы и уговоры тут не помогут.

– Какие мольбы, какие уговоры? – разъярилась Таня. – Я вам как дважды два объясняю: не буду я вам ничего искать! Нашли тут поисковую овчарку… Отправьте меня домой, вам же лучше будет! Я, когда злюсь, очень даже неприятная!

Седоволосый старикан чуть сдвинул брови. Склонил голову, рассматривая Таню.

– Вижу, княжна Татьяна, что вы приняли свое решение. А мне в ответ придется принять свое. Арлена, отведите княжну в комнату. Заприте там. Никаких посещений, держать на хлебе и воде, пока не одумается.

Таня глянула на дедулю зло и растерянно:

– То есть вы меня под замок сажаете? В застенок? Я вам что, рабыня?

Старый князюшка ласковым голосом возвестил:

– Вы в полной моей власти здесь, княжна Татьяна. Как и всякая другая девица Тарланьского дома.

Такого диктата Таня снести не могла. А посему, потеряв самообладание, выкрикнула в лицо внезапно обретенному дедушке:

– Ах вы, аристократы недоделанные, уроды с родословными, да какое вы имеете право, чучела титулованные…

Неизвестно, какие еще перлы она могла бы выдать, но Арлена что-то буркнула, ткнув Тане рукой меж лопаток.

И ее лицо враз онемело. Из горла вырывался только сип. Хотя она пыталась, изо всех сил пыталась много чего еще сказать.

– Мы

увидимся позже, – нахально заявил старый князь. Даже благообразно улыбнулся, подлюга. – И несмотря ни на что, дитя мое, я был крайне рад встрече с вами. Вы так похожи на моего потерянного сына… в немалой степени благодаря вашему неукротимому нраву. До встречи. Помните, вам надо всего лишь сказать, что вы согласны. И ваше заточение тут же прекратится.

Его княжье могущество стремительно развернулся и вышел из зала. Дамочки из сопровождения подхватили подолы и засеменили следом. Кавалеры сопровождали их бойким шагом.

Таня стояла на месте с разинутым ртом, сжав кулаки. Да так, что ногти вонзились в ладони. Во рту ощутимо горчило – наверное, от чувства собственного бессилия.

– Пойдемте, княжна, – строго сказала Арлена.

Таня сделала шаг назад. Орл, оставшийся в зале после ухода князя, тут же ввернул:

– Бросьте, благородная Арлена, вы же слышали, что она говорила. Такая по доброй воле не пойдет. Я не удивлюсь, если она набросится на вас с кулаками.

Он, увы, был прав – Тане до ужаса хотелось влепить Арлене пару пощечин. Раз уж не было возможности наорать. Останавливали ее лишь два соображения: это ничего не изменит и старух бить нехорошо.

Арлена торопливо заявила:

– Думаю, будет лучше, княжна, если я вас перенесу в вашу комнату. Мин кунишу…

Орл гадко хихикнул.

Таня дернулась было, решив бежать из этой залы, но Арленина рука стремительно коснулась ее плеча. Танины ноги мгновенно прилипли к полу. Да и руки не отзывались, их вроде как парализовало.

Чертова магия, яростно подумала Таня. Два непонятных словечка, одно касание – и вот вам результат.

Арлена снова что-то буркнула, шлепнула ее по руке, и Таня замороженной статуей воспарила над полом. Арлена зашагала вперед. Таня плыла по воздуху за ней, словно на невидимом, но крепком поводке.

Глава 3. В глуши, во мраке заточенья…

Двери сами по себе растворились, выпуская их из зала. Коридор за дверями состоял из нескончаемой вереницы каменных колонн. Все они стояли на странных пятипалых основаниях, напоминавших птичьи лапы. Сверху смыкались острые готические арки. Окон не было, коридор освещали горящие факелы, воткнутые в стальные кольца на колоннах.

Таня плыла по воздуху вслед за Арленой и мрачно разглядывала реалии чужого мира. Реалии, кстати говоря, были грязноваты. Между колоннами занавесками висела паутина, у подножий валялся мусор. Только середина коридора была относительно чистой.

Тропинку в грязи, должно быть, вымели своими юбками дамочки из свиты князя, зло подумала Таня. Вот оно, преимущество длинных подолов – и снизу не задувает, и пол выметен.

А потом она пригляделась к факелам.

Их пламя было почти как настоящее. Только языки у него не бились, не взлетали и не опадали, как это бывает у живого огня. Пламя висело в воздухе застывшим цветком, не шевелясь и не меняясь.