Чейзер
Шрифт:
– Ненавидел. Как и всю эту хренову лечебницу и всех вас, проклятые крысы. Меня, воина и героя, заперли в этом каменном мешке, держат здесь против моей воли, да-да! Эх, если бы не эта проклятая боль!
– Элвин был гвардейцем, и в бою получил тяжелейшее ранение в голову, - шепнул мне отец Эммерих.
– С тех пор он страдает от ужасных припадков и порой нам даже приходится его связывать, чтобы он не покалечился.
– Ничего я не знаю про этого Черного Человека, - заявил Элвин, обращаясь будто не к нам, а к некоему невидимому для нас собеседнику.
– Только вот готов поспорить,
– Нельзя так говорить, сын мой, - с укоризной сказал отец Эммерих.
– Плевать на приличия. Не во дворце.
– Элвин скрестил руки на груди, важно надул губы.
– Я бывал во дворце, не то, что вы, чертовы костоправы. Вас туда не пустили бы. Туда только приличных людей пускают. Значит, этот головастик хочет услышать про Черного Человека? Так я скажу - я видел его. Вот как вас сейчас вижу обоих. Он ходит тут по ночам, да-да, ходит. Старый пердун Оттон почувствовал, что он идет, и сразу хрипеть начал. А у меня голова сразу заболела. Остальное вы знаете.
– Как он выглядит?
– спросил я.
– Никак, - Элвин осклабился, показав редкие коричневые зубы.
– У демонов нет облика. А это демон, головой клянусь. Только мимо двери прошел, а Оттон усрался и помер. Еще будут расспросы?
– Спасибо, что рассказали, - ответил я.
– Тут про этого Черного Человека все знают, - заявил Элвин.
– И все ждут, что он придет и заберет душу. Я ведь тоже в него не верил, а теперь верю. Все говорят, что он вернулся, это еще старая ворона Гиерлинда предсказывала. Теперь вы посмейтесь. За вами он тоже придет, да-да. А мое печенье я ему не отдам.
– Гиерлинда?
– Так зовут одну пациентку, - пояснил отец Эммерих.
– Она в нашем лазарете как живая легенда.
– Идите, идите отсюда, - добавил Элвин, глядя на нас без малейшего дружелюбия.
– Устал я от вас. Вы у меня силы забираете. И деньги. Да-да, вас мой кошелек интересует. Но только вам его не украсть. Дулю вам, а не деньги Элвина Бонне.
Отец Эммерих взял меня под руку и вывел в коридор.
– Элвин не буйный, но лучше оставить его в покое, иначе у него припадок начнется, - пояснил он.
– Он говорил о матушке Гиерлинде. Могу я с ней поговорить?
– Конечно, идемте, сын мой.
***
По дороге на второй этаж отец Эммерих сообщил мне, что Гиерлинда самая старая обитательница "Белых буков", ей почти девяносто лет, и все эти годы они прожила в этих стенах, чуть ли не с первых дней основания лазарета. Признаться, мне стало жутко. Вот как раз тот случай, когда долгая жизнь становится не благословением, а проклятием.
– Не хотел бы я так прожить жизнь, - сказал я.
– Самое удивительное, что у матушки Гиерлинды отличная память, - заметил Эммерих, - и она помнит историю этого места в мельчайших подробностях. Это поразительная женщина.
– Не сомневаюсь.
Палата Гиерлинды располагалась на втором этаже, и тут я был приятно удивлен - она оказалась полной противоположностью того, что я видел на втором этаже. В чистой и достаточно светлой, хоть и очень
– Я чувствую твой запах, Эммерих, - сказала она.
– Доброго тебе утра. А кто с тобой?
– Доброе утро, сестра. Это молодой мастер Сандер, посланник от лорда Неллера. Помогает мне разобраться с Черным Человеком..
– Он необычный, этот мальчик.
– Она протянула мне иссохшую руку в коричневых старческих пятнах.
– Подойди ко мне, юноша.
Я подошел, не без трепета взял в ладони изуродованные артрозом пальцы женщины. Ее рука была сухой и холодной. На лицо старушки будто легла тень, она перестала улыбаться.
– Эммерих, оставь нас наедине, - вдруг сказала она.
Настоятель как-то странно глянул на меня, замешкался на пару мгновений, а потом нерешительно, как-то бочком выскользнул из комнатки и закрыл за собой дверь. Я остался рядом со старушкой, продолжая держать ее пальцы в ладонях.
– Ты как он!
– шепнула Гиерлинда, и мне послышались в ее голосе радость и удивление.
– Ты так похож на него!
– На кого, сударыня?
– На моего возлюбленного. На единственного человека, которого я любила всем сердцем и люблю до сих пор.
– Сударыня, мне жаль, но...
– Постой, - она подняла свободную руку, провела пальцами по моему лицу.
– Удивительно! Значит, это все-таки случилось.
У меня вдруг шевельнулась странная и пугающая мысль - а вдруг бабушка собралась объясняться мне в любви? Чур меня, чур. Я уже собрался выпустить ее руку, но тут она добавила:
– Это было семьдесят лет назад. Два месяца прошло с тех пор, как открылись "Белые буки", и месяц, как я попала сюда. Еще недавно я была Гиерлиндой де Немрай, дочерью знатных родителей и счастливой невестой, готовившейся к свадьбе, но меня настигла тяжелая болезнь. Из-за нее я стала очень плохо видеть, и мой жених оставил меня. Ему не нужна была калека. И мои родители отправили меня сюда. Они отказались от меня. Самые близкие и дорогие мне люди меня предали. Я думала, что моя жизнь кончилась. Но потом появился этот человек...
***
– Он был очень молод - лишь немногим старше меня. Наверное, лет двадцать ему было. И он был красив. У него были удивительные глаза. Умные, понимающие, внимательные и немного печальные. Я поняла, почему у него такой взгляд - он видел слишком много зла.
Я хорошо помню день, когда мы впервые увиделись. Это был шестнадцатый день последнего месяца осени: зима не очень-то торопилась приходить в наши края, и было тепло. Я гуляла в парке и заметила, как тогдашний настоятель лазарета ведет этого юношу к дверям. Из-за слабости глаз я не могла разглядеть его лица, он был далеко от меня, но я почувствовала сильное волнение. А потом они подошли ближе, и он посмотрел на меня. Я всем телом ощутила этот взгляд. И еще, я поняла, что он не такой, как все те, кто меня окружал все это время. Что он другой.