Чейзер
Шрифт:
– Сожгли померлых?
– Да как можно, ваша милость!
– возмутился Гийом.
– Мы ж народ верующий, кто осмелится могилы осквернять? Эт-только язычники каны так могут, а мы ни-ни!
– На то и расчет был, что вы люди богобоязненные, - я вспомнил увиденное в Монсальвате, рассказ Джи Кея о его жене и понял, что в Ланфрене вот-вот могут начаться большие неприятности.
– Давай о моем деле поговорим. Мэтр Гроу говорил, его дочка с магом уехала.
– Истинно так.
– Послушай, а где маг жил в Ланфрене?
– Известно где, в корчме. Папаша Варденс ему лучшую свою комнату сдал.
– А Жанин в отцовском доме жила?
– Ага.
– А с чего вы решили, что чума у вас из-за мага этого началась?
– Так папаша Варденс с женой первые померли, как он уехал.
– Интересно. А что, Жанин с магом по любви уехала?
– Пес ее знает. Может, и запала на него. Маг этот парень видный, одет хорошо и денег у него навалом. Варденс хвалился, что постоялец с ним золотом расплачивался.
– Они вместе уехали, или как?
– Вместе. Ехали они по дороге в сторону Бэкуотера. Люди то видели. Так я Майрону сказывал о том.
– Про Бэкуотер знаю.
– Я протянул Гийому серебряную монету.
– Вот, возьми.
– Покорный слуга вашей милости!
– А как давно кан у вас побывал?
– Так дня два тому.
– Благодарю за помощь. А померших от чумы лучше в самом деле выкопать и сжечь. Спокойнее будет.
– Разберемся, - голос Гийома зазвенел металлом, не понравились ему мои слова.
– Ну так, если еще пытать чего хочешь, говори, а коли нет - прости великодушно, нам по своим делам идтить потребно.
– Где у вас тут остановиться на ночлег можно?
– А нигде, - заявил Гийом.
– Корчма нынче заколочена, после того, как хозяева ее померли.
– И где мне переночевать тогда?
– Вот того не знаю. Народ у нас напуган шибко, даже за деньги чужака в дом не пустит. Уж прости за прямоту, ваша милость. Да и не по чину тебе в наших хижинах ночевать.
– Понял. Тогда я в корчме остановлюсь.
– Никак не можно, - помрачнел Гийом.
– Дурное место, зачумленное. Дозволение его преподобия нужно.
– Вот оно, - я показал Гийому вальзератский перстень.
– Знаешь, что это за герб?
– Знаем, герцогский, - прогудел староста и покорно склонил голову.
– Что ж, ваша милость, делай, что знаешь, только нас потом в своих бедах не вини.
– Не буду. Счастливо оставаться.
Мой план был таков - заночевать в Ланфрене, поскольку ночное путешествие в одиночестве меня нисколько не вдохновляло, а с рассветом ехать в Эттбро. Корчма располагалась, как водится, в самом центре села, на площади, по соседству с кузницей, мастерскими шорника и гончара и маленьким аккуратным храмом, запертым, впрочем, на засов. Народу на площади не было: лишь несколько любопытных собак добросовестно облаяли меня и убежали по своим собачьим делам. Впрочем, мое появление в центре деревни не осталось незамеченным - я почти физически ощущал на себе настороженные и недружелюбные взгляды, устремленные на меня из-за закрытых ставень домов. Дверь корчмы была помечена большим красным крестом и заколочена широкой доской. Я привязал Бреса к коновязи под навесом, снабдил его сеном, которое позаимствовал в сарае, а потом долго искал, чем отодрать доску на двери, пока на глаза мне не попался валявшийся во дворе крепкий деревянный кол: пользуясь им как рычагом, я не без усилий отодрал доску и смог войти внутрь.
Дрова для камина и огниво я нашел без особого труда. Пока камин разгорался, я разжег масляные фонари в зале, обследовал корчму и в конце обхода заглянул в комнату, где жили Варденс и его жена. В сундуке у кровати среди разнообразной одежды, большей частью женской, мне попалась на глаза маленькая бутылочка из темного непрозрачного стекла без всяких этикеток. Бутылочка была пуста. Я завернул ее в носовой платок и положил в свою сумку. Больше ничего необычного я не нашел. В сундуке из полезного оказались деньги - два денария двадцать квартов в расшитом бархатном кошельке, - и свечи из темного воска. Еще обследовал четыре гостевые комнаты на втором этаже корчмы. Убранство и санитарное состояние комнат оставляло желать лучшего, но одна из них выходила на солнечную сторону и была единственной из четырех, где стояла настоящая двуспальная кровать, совершенно такая же, как в спальне покойных хозяев, и висели занавески на окне. Думаю, это была именно та комната, где останавливался таинственный Борг.
– "Яблочная Башня"!
– прочел я название на этикетке бутылки, вытирая выступившие на глазах слезы.
– Крутой бренди! Хорошо, что эти пезаны тут все не разграбили!из погреба, я походил по таверне, время от времени прикладываясь к бутылке. В голове ощутимо зашумело, захотелось присесть у разгоревшегося камина, расслабиться. Но вначале нужно было подумать об ужине и безопасности. Я запер на щеколду входную дверь и дверь черного хода, проверил ставни на окнах - они показались мне достаточно прочными. Покончив с дверями и ставнями, сел за стол, нарезал копченой колбасы, хлеба и сыра, и поужинал, запивая бутерброды кальвадосом. Вкусная еда и хороший алкоголь расслабили меня и настроили на благостный лад, но завалиться спать я не решался - мало ли что может случиться ночью! Не знаю почему, но не давали мне покоя эти странные смерти в Ланфрене. Так что я приготовился бодрствовать. Глотнув еще из бутылки, придвинул к огню один из столов, разложил на нем оба меча и найденный в кладовке тяжелый остро отточенный топор на длинной рукояти, водрузил на свой край стола шандал с горящими свечами, и на этом мои приготовления были окончены.
Пламя в камине между тем разгорелось вовсю, стало жарко. Я стащил с рук перчатки, бросил их на стол рядом с мечами, расстегнул ворот куртки. Почувствовал внезапно, что уже изрядно пьян, хватанув кальвадоса с устатку без закуски, и, пожалуй, оставшийся в бутылке напиток допивать не следует, если я не хочу совсем уж напиться.
– Еще один глоточек - и все!
– сказал я себе и отпил из бутылки.
Странно, еще мгновение назад мне было очень жарко, а тут вдруг будто ледяной волной накрыло. Стало холодно, как в морозильнике. Свечи на столе погасли, огонь в камине тоже - дрова совершенно прогорели, и угли были не красными, а синими, будто газ горел. Ощутимо запахло мертвечиной. И по полу корчмы полз голубоватый светящийся туман. Я вспомнил, что точно такой же туман видел в Адовой Пасти близ Эммена.
– Что за..., - начал я и замолчал, вздрогнув всем телом. Напротив меня, почти совершенно скрытый полутьмой, сидел кто-то черный, положив локти на стол. Как он сумел подойдти ко мне через весь зал незамеченным, я представления не имел - тем не менее подошел и уселся за стол. Я схватился за рукоять меча, но призрак даже не шелохнулся.
– Будешь рубить, даже не выслушав?
– спросил он. Голос существа звучал странно, будто оно говорило в пустое жестяное ведро.
– Ты кто такой? Как ты сюда попал?
– Я унаследовал от папаши Варденса не только тело, но и память. И мне нетрудно было вспомнить, что на крыше есть слуховое окно, которое ты забыл закрыть.
– Унаследовал? То есть ты не Варденс?
– Нет. Я почувствовал твое присутствие и пришел поговорить. Если ты будешь размахивать оружием, нам будет трудно найти общий язык.
– Черный издал звук, похожий на приглушенный смешок.
– С чего ты взял, что я хочу с тобой говорить?
– Думаю, тебе будет интересно кое-что узнать. Это очень важно для тебя, уж поверь. Твои наниматели бросили тебя в водоворот событий, как слепого новорожденного котенка, и долго в нем ты не пробарахтаешься. Ты и понятия не имеешь, что здесь происходит, и чем все однажды закончится. Что ты по этому поводу скажешь?