Чили 1970–1973 гг. Прерванная модернизация

Платошкин Николай Николаевич

Со времен Диего Порталеса церковь активно поддерживала Консервативную партию. Неоднократно бывавший в Чили корреспондент американского журнала «Лук» Леонард Гросс приводит следующую «старую чилийскую шутку»:

«Священник прихожанину: «Ты клянешься, что будешь поддерживать Консервативную партию?» – «Клянусь!» – «И ты клянешься, что не продашь никому свой голос на выборах?» – «Клянусь!» – «И ты клянешься, что если продашь свой голос, то только Консервативной партии?» – «Клянусь!» [168]

168

Gross L. The last, best hope: Eduardo Frei and Chilean democracy. New York, 1967. P. 67.

До конца XIX века церковь активно

выступала против любых социальных реформ. Однако положение изменилось после появления в 1891 году папской энциклики Rerum Novarum. В своем послании понтифик призвал священников уделять больше внимания социальным проблемам своих прихожан. Послание папы было связано с успехами социал-демократического движения в мире, которое, в отличие от церкви, не утешало людей прелестями загробной жизни, а стремилось улучшить жизнь земную. Церковь каждый год лишалась сотен тысяч адептов, переходивших под знамена марксизма.

Однако верхушка чилийского епископата проигнорировала призыв папы – она опиралась на тесное сотрудничество с консерваторами, а те, в свою очередь, – на армию, которая как раз в 1891 году сокрушила реформаторское правительство масона Бальмаседы. Многие чилийские епископы и лидеры Консервативной партии были представителями одних и тех же семейных кланов.

Революционный подъем в мире под влиянием социалистической революции в России нанес удар и по господству католицизма в Чили. По новой Конституции 1925 года церковь была отделена от государства, а консерваторы лишись своей монополии на власть, которая де-юре находилась в их руках с 1891 года, а де-факто – с 1833-го. Светский характер Конституции поддержала и армия. Поэтому епископат ограничился формальным протестом, тем более что многие приходские священники в принципе не возражали против отделения церкви от государства. Они полагали, что вследствие этого шага церковь станет самостоятельнее и освободится от многолетней зависимости от консерваторов, а значит, и от латифундистов.

В этих условиях президенту Алессандри-старшему удалось договориться с Ватиканом и архиепископом Сантьяго (главным церковным иерархом страны) об относительно безболезненном разделении функций церковных и светских властей [169] .

Однако на протяжении 20-х – 30-х годов церковь продолжала активно поддерживать консерваторов, в том числе и финансово. Собираемые священниками пожертвования шли в партийную кассу самой правой политической партии страны. Вместе с помещиками главы приходов агитировали, а порой и заставляли под угрозой отлучения от церкви голосовать за консерваторов батраков-«инкилинос».

169

Scully T. Rethinking the Center: Party Politics in Nineteenth and Twentieth-Century Chile. Stanford, California, 1992. P. 114.

После провозглашения «социалистической республики» в Чили в 1932 году и под влиянием резкого роста влияния коммунистов епископат открыто провозгласил поддержку Консервативной партии и объявил войну марксизму.

Решение об открытом вмешательстве в политическую борьбу вызвало недоумение даже в Ватикане. 1 июня 1934 года государственный секретарь Ватикана (фактически министр иностранных дел папского государства) кардинал Пачелли [170] подверг чилийский епископат публичной критике. В Ватикане опасались (и совершенно справедливо), что, связав себя только с одной партией, церковь потеряет влияние на массы. К тому же консерваторы быстро теряли былое влияние на электорат. Ни одна политическая партия не может представлять интересы всех верующих, заявил Пачелли. Госсекретарь Ватикана предложил чилийским епископам активно и самостоятельно заниматься социальными проблемами паствы.

170

В 1939 году Пачелли был избран папой Пием XII.

Епископы нехотя подчинились окрику из Рима и не стали объявлять о своих открытых симпатиях к консерваторам. Однако на практике священники по-прежнему поддерживали кандидатов именно этой партии вплоть до середины 50-х годов.

В 1931 году появилась новая папская энциклика, которая как бы развивала энциклику 1891 года и подводила

итоги ее 40-летнему применению, – Quadragessino Anno. В послании папа призывал церковь активнее бороться за молодежь, чтобы вырвать ее из-под губительного влияния атеизма и марксизма. Отношение чилийского епископата к этой энциклике было, по сути, негативным – ее пытались всеми силами скрыть от верующих.

В это время несколько вернувшихся из более прогрессивной Европы чилийских священников стали организовывать в Католическом университете Сантьяго кружки студентов для изучения социальной доктрины католицизма и приспособления ее к быстро меняющемуся чилийскому обществу.

Эдуардо Фрей

Группа студентов, членов Консервативной партии, была недовольна косностью партии и ее фактической поддержкой реакционной диктатуры Ибаньеса в 1927–1931 годах. Эти молодые люди вступили в Консервативную партию в 1935 году, чтобы составить прогрессивное крыло и попытаться реформировать ее изнутри. Основанное ими Национальное движение консервативной молодежи позднее преобразовалось в уже известную нам Национальную фалангу. Одним из лидеров «молодежной фракции» был Эдуардо Фрей Монтальва.

Эдуардо Фрей родился 16 января 1911 года в семье немца, эмигранта из Швейцарии, работавшего бухгалтером. Помимо Эдуардо в семье были еще двое детей. Родители хотели, чтобы сын стал врачом, но он избрал карьеру юриста (примерно в это же время Сальвадор Альенде, которому прочили карьеру юриста, стал врачом).

Как и Альенде, Фрей много читал и числился среди первых студентов юридического факультета. Товарищи уважали провинциала за ненасытную тягу к знаниям, и Эдуардо пользовался среди сокурсников высоким авторитетом. Его даже избрали капитаном футбольной команды – не столько за спортивное мастерство, сколько за организаторские способности [171] .

171

Gross L. The last, best hope: Eduardo Frei and Chilean democracy. New York, 1967. P. 8 1 –82.

В 1933 году Фрей с отличием окончил Католический университет Сантьяго, будучи специально отмечен как лучший студент выпуска.

Выпускнику предложили место редактора одной из газет на севере страны, в регионе, где влияние католической церкви было самым слабым, а позиции коммунистов – самыми сильными. В 1937 году Фрей попытался баллотироваться в парламент. Главным менеджером предвыборной кампании стал Радомиро Томич, близкий друг Фрея, бывший младше его на четыре года. Фрей потерпел полное фиаско – избиратели отказывались слушать представителя Консервативной партии, особенно когда тот ссылался на догматы церкви. В кандидата летели яйца и помидоры, а однажды – даже камни [172] .

172

Gross L. The last, best hope: Eduardo Frei and Chilean democracy. New York, 1967. P. 85.

Расстроенный Фрей объявил, что навсегда уходит из политики, и вернулся в Сантьяго, где стал преподавать трудовое право в своей альма-матер – Католическом университете.

Однако уже на следующий год Фрей вернулся к активной политической деятельности и возглавил вышеупомянутое молодежное движение консервативной партии, с 1938 года – Национальную фалангу. Уже из названия видна симпатия многих участников этого движения к Франко, профашистская партия которого тоже называлась фалангой и была создана при помощи НСДАП. Даже американский биограф Фрея Гросс, явно симпатизировавший ему и неоднократно с ним встречавшийся, писал, что одна из групп Национальной фаланги «была откровенно фашистской, восторгалась итальянцами и хотела создать государство фашистского типа в Чили» [173] .

173

Gross L. The last, best hope: Eduardo Frei and Chilean democracy. New York, 1967. P. 86.