Чингисхан-3. Солдаты неудачи
Шрифт:
Бадань лежит внизу как на ладони. Аккуратные домики, вокруг поля. У околицы замечаем два белых лендровера. Миротворцы. Майомир достает бинокль, внимательно разглядывает машины и с улыбкой говорит:
– Канада! Добро!
Я уже знаю — из всех миротворческих контингентов более-менее по-человечески к сербам относятся только канадцы и французы.
Мы идем к деревне широкой цепью. С левого фланга доносятся тревожные крики. Поручик бежит туда, придерживая на бегу автомат. Вскоре по цепи передают — на поле обнаружена расстрелянная корова. Замечаю, что сербы мрачнеют, передергивают затворы.
Кол спрашивает у одного из них, что случилось.
–
Про усташей мы уже наслышаны. Так назывались хорватские военные отряды, которые в годы Второй мировой войны уничтожали сербов. Тогда Хорватия была на стороне Гитлера. Усташи воевали с сербскими партизанами, истребляли мирных жителей. На касках они человеческой кровью рисовали латинскую «U». Прошло пятьдесят лет, но сербы до сих пор называют хорватских солдат усташами. Народная память — долгая.
Над деревней стоит тишина. Не слышно ни скрипа калиток, ни собачьего лая, ни человеческих голосов. Проходим первый дом. На воротах мелом нарисована цифра «6». На следующем доме — «4».
– В дома не заходить! — командует Майомир.
– Почему? — спрашиваю у Кола, идущего рядом.
– Заминировано может быть, — отвечает он. — Ты что, не видишь, что село зачистили…
Миротворцев встречаем возле дома поглавицы [17] . Флаг республики Сербская Краина валяется на земле, истоптанный сапогами. На двери дома — цифра «2». Канадцы курят, один сидит в сторонке на корточках и плачет. Командир миротворцев, капитан с пшеничными усами, растерянный и бледный, смотрит на Майомира и разводит руками.
17
Поглавица (серб.) — староста
Наш поручик поднимает флаг, разглаживает его и целует. Все молчат. Потом Майомир достает карту, показывает что-то капитану. Завязывается разговор. Канадец рассказывает, сербы ругаются, плюются.
Кол, хорошо знающий английский, переводит нам со Шпалой:
– Хорватский отряд… сорок человек при одной бронемашине… В деревню вошли на рассвете… Французский акустический радар уловил звуки выстрелов и нас отправили разобраться… Мы прибыли в десять часов. В деревне еще были живые. Их убили на наших глазах. Хорваты заходили в дома и стреляли. Убивали всех — женщин, стариков, детей. Так же убили весь скот. Мы пытались их остановить, но нам пригрозили оружием. Потом они фотографировались с трупами. Ушли в одиннадцать тридцать. Тела лежат во дворах. Цифры на дверях и воротах — количество убитых. Мы связались с нашим штабом, попросили прислать журналистов, экспертов и людей из прокуратуры, чтобы зафиксировать это преступление. Нам сказали, что журналистов не будет. Эксперты приедут через час. Все…
Канадец, сидевший на корточках, вдруг вскакивает и бежит вдоль домов. Он что-то кричит, размахивая руками. Двое его товарищей устремляются за ним. Кол, прислушавшись, говорит:
– По-моему, он тронулся. Кричит богу, что он не грешник, что его по ошибке отправили в ад…
Ночью нашу роту поднимают по тревоге. Строимся в темноте у казармы. Все спрашивают друг у друга, что случилось. Минуту спустя появляются офицеры. Оказывается, крупный отряд хорватов — так называемая «интербригада» — прорвался в нескольких километрах севернее нас и движется сейчас в сторону разъезда Стрмица. Если им удастся повредить железнодорожное полотно, Книн будет отрезан от северных районов
Нам ставится задача — преодолеть перевал у Плавно и перехватить «интербригаду» до того, как она доберется до железной дороги. Времени, как водится, в обрез.
«Интербригада» — это смешанный отряд хорватов и наемников. Говорят, за противника воюют и англичане, и шведы, и даже аргентинцы.
– Брзо! Брзо!! — кричат офицеры.
Мы срываемся с места и бежим, наталкиваясь друг на друга и гремя амуницией. Спустя минут двадцать понимаю, что с недосыпу да по горам бегун из меня никакой. Я задыхаюсь, ноги наливаются свинцовой тяжестью. Автомат словно из чугуна, пот заливает глаза. Вскоре оказываюсь ближе к концу колонны, плетусь рядом с сорокалетними мужиками. Шпала, заметив это, молча забирает у меня оружие и рюкзак с НЗ и запасными магазинами. Один из офицеров, кажется, его зовут Богумир, злобно кричит что-то про дохлых кляч.
Наконец поднимаемся на перевал Плавно. Отсюда хорошо просматривается вся долина реки Крки. Светает. Я вижу внизу огоньки разъезда Стрмица, темную линию железной дороги.
Бежим вниз, продираясь через густые заросли. На бегу Богумир связывается по рации с разведчиками, которые идут по пятам за «интербригадой». После короткого разговора следует команда — развернуться и занять оборону на склоне, у лесной опушки.
Добравшись до места будущего боя, я без сил падаю на землю и закрываю глаза. Сердце стучит так, что, кажется, сейчас вырвется через горло. В таком состоянии я не смогу стрелять. Мне надо восстановить дыхание, прийти в себя.
Богумир и незнакомый мне поручик обходят позиции. Останавливаются возле меня. Звучит команда «Встать!». Я молчу, сосредоточенно вдыхая и выдыхая. Офицер плюется. Кажется, он готов меня ударить.
Его отвлекает затрещавшая рация. Похоже, «интербригада» приближается. Сейчас будет бой. С трудом сажусь, шарю рукой в траве в поисках автомата. Шпала кинул мое оружие куда-то сюда. Ага, нашел.
Поднимаюсь на ноги, оглядываю театр военных действий. Широкая поляна, этакий классический альпийский луг, уходящий вверх по горному склону. Каменистая вершина над облаками уже окрасилась розовым — рассвет. Оттуда пойдут хорваты и наемники. Наша задача — подпустить их поближе и открыть огонь на поражение.
Автоматы, что нам выдали в первый же день — модернизированные «Калашниковы». У них уменьшен калибр и увеличена скорострельность. С такими хорошо воевать в городе, накоротке. А тут нужны старые, добрые «весла» калибром 7,62. Или, еще лучше, снайперская винтовка СВД в количестве десяти штук. И пулеметы.
Пулеметы у нас есть, два. Собственно, на них вся надежда. Еще у одного парня имеется сербская винтовка «Застава» с оптикой. Мне он ее, конечно, не даст.
Залегаю в сырой траве в нескольких метрах от Шпалы. Кол лежит чуть дальше. Здесь, в низине, ночной мрак еще не рассеялся, видно плохо. К тому же от травы поднимается туман.
Противник появляется, как и положено, внезапно. Еще секунду назад дальний конец луга был пустым и безжизненным, а теперь там мелькают темные фигурки людей. Их оказывается неожиданно много. Похоже, разведка что-то упустила, я слышал, что речь шла максимум о пятнадцати бойцах.
Впрочем, у нас есть важное преимущество, даже два: фактор внезапности и «интервентная чета», двигающаяся со стороны Маринковичей нам на подмогу. Сейчас главное — подпустить поближе, ударить изо всех стволов и повязать хорватов боем. А дальше все козыри наши. Богумир выбрал отличную позицию.