Чингисхан. Пядь земли

RedDetonator

Сигумир, полностью проигнорировавший слова Торисмуда, посмотрел на Эйриха и дал знак своим людям. Дропаней тоже придержал своих, желая послушать.

— Дракой дело не решить! — увидел шанс Эйрих. — Предлагаю отложить голосование по нынешнему вопросу и разработать методику решения острых конфликтов между фракциями!

Сигумир Беззубый почесал бороду и задумчиво уставился в потолок. Эйрих уже знал, что может предложить этот старик — судебные поединки. Он озвучивал эту идею заседание назад, после того, как получил чьей-то клюкой по голове.

Плохая идея, потому что тогда законы готов будут приниматься на крови. Тенгри будет гневаться.

— В этом что-то есть, — сказал Дропаней. — Лучше придумать что-то более мирное, а то кости уже не те, что в молодости...

— Прошу вас, почтенные, — не стал терять инициативу Эйрих. — Вернитесь на свои места и мы завершим заседание переносом!

— Так и быть, — решил Сигумир, после чего посмотрел на своих сторонников. — На этот раз.

Дропаней тоже что-то шепнул своим и сенаторы вернулись на свои места.

Эйрих думал, что здесь старики как у него на Родине — мудрые и почтенные, предпочитающие разрешать свои и чужие конфликты словами, а не кулаками. Увы, его ожидания и чаяния не оправдались, потому что эти старики, все, без исключения, родились в пути, видели десятки сражений не на жизнь, а на смерть. Суровая жизнь превратила их в суровых людей. Если спорить — то до драки. Если драться — то до последнего стоящего на ногах. Без альтернативы.

«Отец так делал, так готы делают», — вспомнил Эйрих слова своего отца, Зевты.

Даже в худшие годы в степях не было таких бедствий, которые переживали готы, идущие в неизвестность в поисках лучшей доли. И Эйрих прекрасно понимал Сигумира, не желающего подвергать себя и остальных тем лишениям, которые переживал в детстве, юности и зрелости.

«Но сейчас всё иначе», — подумал Эйрих, наблюдая за тем, как сенаторы перешёптываются между собой. — «Мы точно знаем, что римляне слабы, потому что Аларих подточил их силы. Надо бить до того, как они восстановятся».

— Заседание отложено до завтра! — объявил Барман, народный трибун, выбранный общим голосованием свободных селян всего готского народа.

Каждое село, указом Сената, объявлено трибой, (2) где каждый свободный мужчина участвует в выборах народных трибунов, представляющих интересы народа.

В Сенате трибуны не заседают, но могут выступать с предложениями или интерцессиями (3) против действий зарвавшихся магистров. И если решения Эйриха могут остановить и аннулировать только вышестоящие магистраты, то народные трибуны вне этой системы и могут остановить даже консула.

Делиться властью было дискомфортно, откровенно неприятно, но необходимо. То, что у римлян происходило постепенно и стихийно, ему приходится вводить быстро и решительно. Такова цена, ради высшей цели — мощного и долговечного государства.

— В следующий раз... — тихо произнёс Эйрих, покидая здание Сената.

Здание построено из качественного дерева, являлось самым высоким сооружением в их безымянной деревне. Выбор названия

деревни — это повестка отложенного заседания, которое, возможно, состоится сильно позже, а может и не состоится вовсе.

— Эйрих, — заулыбался Альвомир, ожидающий своего попечителя у входа. — Кончилось?

— Да-да, всё закончилось, — по-отечески улыбнулся ему Эйрих. — На этот раз никто не подрался.

— Ха-ха, драка! — рассмеялся Альвомир. — Домой? Кушать?

— Да, конечно, — кивнул Эйрих. — Надеюсь, уже приготовили что-нибудь...

— Мясо... — мечтательно произнёс гигант.

Вместе они направились по главной улице деревни, к отцовскому дому.

— Эйрих! Здоровья тебе! — помахал ему рукой сосед, Бальдомир Рыбак.

— И ты будь здоров, уважаемый! — приветливо помахал ему в ответ Эйрих.

Поддерживать добрососедские отношения и иметь хорошую репутацию среди свободных граждан — этому он научился у Гая Юлия Цезаря, который не жалел денег на то, чтобы его никогда не забывали и всегда говорили о нём только хорошее.

— Сегодня открываю римское вино! — сообщил сосед. — Приходи вечером! И Альвомира захвати!

— Обязательно! — ответил Эйрих. — Отца пригласишь?

Без отца, пока он живёт в его доме, ходить на званые попойки нельзя — это неуважение, достойное порицания.

— Уже пригласил! — хохотнул Бальдомир.

— Тогда жди после заката солнца! — ответил ему Эйрих и продолжил свой путь.

Сосед хочет повыгоднее сбыть своих дочерей, которые уже практически на выданье. Пусть пытает удачу. Эйрих собирался брать жён с боем, самых знатных дев, из самых богатых родов враждебных племён. Так больше почёта, больше славы да и детишки от таких жён получаются красивее и здоровее. А если и брать жён по договору, то только императорских кровей — на меньшее Эйрих не согласен.

У дома он учуял запах жареного мяса.

— Мясо! — обрадовался Альвомир и побежал к дому. — Мясо!

— Ещё не готово! — преградила ему путь Тиудигото. — Ждите на улице! Дома совсем места нет!

Альвомир озадаченно почесал затылок и остановился у порога.

— Подождём, — улыбнулся ему Эйрих. — Еда уже никуда не убежит.

— Ног же больше нету у неё, гы! — успокоенный собственной догадкой Альвомир сел прямо на траву у дома. — Не убижыт!

Эйрих посмотрел на своего подопечного и вспомнил о кузнечном заказе.

От идеи сделать Альвомира неубиваемым поединщиком, предназначенным для разрешения конфликтов на политической почве, Эйрих не отказался. Но чтобы гигант стал действительно неубиваемым, нужны были особые броня и оружие.

В их деревню начали съезжаться мастера по железу, прослышавшие о том, что Эйрих собирается собирать вокруг себя большую дружину, которая, неслыханное дело, будет получать некую «зарплату» за каждый день службы и снаряжение за счёт Эйриха. Именно последнее обстоятельство привлекло самых предприимчивых кузнецов, ожидающих больших прибылей.