Чингисиана. Свод свидетельств современников
Шрифт:
И повелел еще Чингисхан: «К своим трем тысячам баринцев вместе с Тахаем и Ашигом прибавь еще чиносов-адархинцев, тулусов, тэлэнцев и, тумэн подданных собрав, владычествуй над ними! И да подвластны тебе будут все подданные наши, живущие в лесах по берегам реки Эрчис. И да не смеют жители лесные перекочевывать туда-сюда без твоего соизволенья! Всех, кто преступит повеление твое, пусть суд твой покарает непременно!»
И, обратясь к Журчидэю, Чингисхан молвил: «Когда с хэрэйдами сошлись мы в сече в Хар халзан элсте, хоть анда Хуилдар и вызвался идти на недруга передовым отрядом, победой все ж таки мы здесь обязаны тебе. Ты в бой вступил, поверг жирхинцев, смял тубэгэнцев и донхайдцев, в сраженье одолел и тысячу отборных воев Хори шилэмуна; засим, добравшись и до главных сил хэрэйдов, ты в щеку ранил выехавшего
Когда с тобой мы кочевали к Халхин-голу, я чувствовал себя покойно, будто нашел надежное укрытие за каменной стеною гор. Потом пришли мы к водопою на озеро Балжуна. Оттуда и отправили тебя в разведку в стан хэрэйдов и вскорости врагов разбили милостию Неба и Земли. Поелику первейший из врагов — улус Хэрэйдский был повержен, его приспешники, найманы и мэргэды, в бессилье пали духом и были все захвачены в полон. Тогда лишь младший брат Ван-хана Жаха гамбу не потерпел разора и, будто следуя за дочерьми, всех подданных он при себе держал. Когда ж, поправ доверье наше и воспылав враждою, Жаха гамбу покинул нас, ты, Журчидэй, пойдя ему вослед, перехитрил и полонил его. И, там с предателем покончив, к рукам прибрал его улус. И в этом, верный нукер мой, твоя бесценная заслуга!»
Журчидэй благородный В день губительной сечи Для победы старался, Тяжесть жаркого боя Взял отважно на плечи, Как батыр он сражался.И поэтому Чингисхан милостиво даровал Журчидэю ханшу Ибаха бэхи. При этом Чингисхан сказал ей:
«Отдаю тебя не потому, Что нрав твой мне не по нраву, И вовсе не потому, Что краса твоя мне не во славу. Я дарую тебя тому, Кто был предан, себя не жалея; Послужи, моя хатан, ему, Верноподданному Журчидэю… Отдаю тебя, хатан мою, — Журчидэю за то воздаю, Что в сраженьях, отважный смельчак, Был щитом он, Был ближе мне сына. Мой распавшийся было улус Он собрал воедино. На себя взял опасностей груз, Стал кольчугой, надежной и длинной. Мой распавшийся было улус Он собрал воедино.За досточтимые ему заслуги воздавая, тебя я Журчидэю отдаю. Да будет вечно чтим и у моих потомков, наследников престола моего, закон священный воздаянья по заслугам! Да будут вечно незабвенны честь и имя любезной Ибаха бэхи! Никто не смеет повеление мое сие нарушить!»
И молвил еще Чингисхан, обращаясь к Ибаха бэхи: «Жаха гамбу, отец твой, дал тебе в приданое две сотни подданных и двух кравчих — Ашиг тумура и Алчига. Сегодня уходя к уругудам, оставь на память о себе Ашиг тумура и сотню подданных своих».
И, получив в дар от Ибаха бэхи кравчего Ашиг тумура и сотню людей, Чингисхан обратился к Журчэдэю: «Я ханшу Ибаха бэхи тебе отдал. Отныне все четыре тысячи уругудов вступают под водительство твое!»
И молвил еще Чингисхан, обращаясь к Хубилаю*:
«Ты шеи дюжим молодцам сворачивал И наземь исполинов запросто валил. Сейчас Зэв и ты, Зэлмэ и Субэгэдэй — Вы четверо, подобно верным псам, Мне преданы и телом, и душой. Куда я только вас ни посылал, Вы отправлялись по команде сразу, Вершили дело точно по приказу, Крушили скалы, камниКогда я мог, как верных псов, с тобой Зэлмэ, Зэв и Субэгэдэя туда отправить, где были вы всего нужнее*; когда богатырей бесстрашных Борчу, Чулуна, Мухали и Борохула мог при себе держать* я днем и ночью; когда уругудов и мангудов храбрых, ведомых Журчидэем с Хуилдаром, мог выставить передовым отрядом, — тогда лишь я душою был покоен».
И повелел тогда же Чингисхан: «Приказываю, Хубилай, тебе всеми военными делами ведать!»
И молвил еще Чингисхан: «За нрав строптивый Бэдуна осудив, его я не поставил тысяцким ноёном. Наставь его на ум, мой Хубилай! И пусть командует он тысячью моих мужей да держит всякий раз совет с тобою. Засим увидим мы, каким он станет».
Потом подошел Чингисхан к Гунану из племени Гэнигэдэй и молвил: «Борчу и Мухали и остальные достославные ноёны, Додай и Доголху и прочие почтенные чэрби! Про нукера Гунана так скажу:
Светлым днем Он всюду вороном летает — Все повысмотрит; Темной ночью, Словно волк, он всюду рыщет, Чтоб наброситься. Кочевал я — никогда не отделялся он, Оставался я — он прочь не откочевывал, Был со мною всюду и всегда. С чужеродным не вступал в сношения И перед врагами не заискивал. Было от меня ему доверие: Ни коварства в нем, ни лицемерия Я не заприметил никогда.Да будут Гунан и Хухучос во всех делах надежными советниками вам!»
И повелел тогда же Чингисхан: «Верный нукер, Гунан мой, правь же сродниками, гэнигэсцами своими! И да будешь ты ноёном-темником, повинующимся Жочи, старшему из сыновей моих!»
И присовокупил Чингисхан к сказанному им:
«Нукеры верные Гунан, Хухучос, Дэгэй, старик Усун увиденного не сокроют — правдиво обо всем доложат, услышанных вестей не утаят».
И молвил Чингисхан, обратясь к Зэлмэ: «Когда в Дэлун болдоге появился я на свет, старик Жарчудай, взвалив на плечи раздувальные мехи, с горы Бурхан халдун спустился. Любезной матушке моей он соболями устланную люльку подарил, а позже сына в нукеры мне отдал.
Привратник верный мой, Зэлмэ! Нас выпестовали с тобой В одной и той же люльке с соболями, Мы выросли как верные друзья. Не перечесть твоих заслуг передо мной. Да будут прощены тебе, Зэлмэ, Любые девять прегрешений!»Обратясь к Толуну, Чингисхан повелел: «Тысячью мужей моих водительствуя, правою рукой отца родного став, ты усердно собирал народы наши воедино и порядок в государстве водворял. И за это был пожалован ты в чэрби. И отныне вместе с Туруханом в согласье правьте теми, коих вы пригнали из походов!»
И сказал затем Чингисхан кравчему Унгуру:
«Унгур, Мунгут хиана сын! Ты к нам пришел, собрав в курень единый Три рода тохурудов, и пять родов таргудов, И чаншутов, и баягудов — сродников своих. Во тьме ни разу ты не потерялся, В сраженье никогда не отделялся, Со мною вместе под дождями мок, А в холода со мною рядом дрог… Ответствуй мне: чего бы ты взыскался?»И отвечал владыке кравчий Унгур: «Коли позволено мне выбрать пожалованье хана, хотел бы я всех баягудов, сродников своих, которые теперь разбросаны повсюду, собрать и ими править».