Чингиз-хан и Чингизиды. Судьба и власть
Шрифт:
Однако для политической истории региона столь громкие заявления и амбициозные притязания Шахруха не имели сколько-нибудь заметного значения ни в годы его царствования, ни после. Более того, сын Шахруха, Улугбек (ум. 1449), который от имени своего отца правил в Самарканде, подобно Тимуру, по родству с Чингизидами называл себя гурганом(зятем ханского «золотого рода»), старался соблюдать, по крайней мере в военных делах, все законы, связывавшиеся с именем Чингиз-хана, назначал, по примеру Тимура, подставных ханов в Самарканде и правил в Мавераннахре в духе своего деда, который дорожил законами Чингиз-хана.
Один из стихов Корана гласит: «Скажи: „О Боже, царь царства! Ты даруешь власть, кому пожелаешь… и отнимаешь власть, от кого пожелаешь“» (Коран. 3, 25–26). Это положение основного источника мусульманского права, согласно
34
Бартольд В. В.Сочинения. Т. 6. С. 33, 45.
Тимур завещал престол своему внуку, Пир-Мухаммаду, но законного наследника опередил другой внук Тимура, Халил-Султан. Когда Пир-Мухаммад обратился к нему с вопросом, по какому праву он присвоил себе наследство Тимура, завещанное другому, Халил ответил: «То же самое Высшее Существо, которое вручило власть Тимуру, вручило власть мне» [35] . В свою очередь и Шахрух, младший сын Тимура, который в конце концов стал падишахом, одержав военную победу над Халилом и другими претендентами на верховную власть, также объяснял свой успех исключительно божьей волей.
35
Бартольд В. В.Сочинения. Т. 6. С. 48.
Такое толкование источника власти вполне понятно. Исход вооруженной борьбы тогда считался выражением божьей воли, поэтому в реальности представление о божьей воле как непосредственном источнике власти государя часто сводилось к признанию права силы. Именно сила делала «божью волю» осуществимой, и менее могущественный, менее удачливый оказывался исключенным из числа «божьих избранников». Иными словами, власть, полученная государем непосредственно от Бога, в действительности всегда являлась узурпацией. Схема такой власти может быть выражена следующей формулой: «Держава — от Бога всевышнего, но причина утверждения на престоле — захват, факт завоевания».
Обратимся теперь к оригинальной по своей формулировке государственной идее хивинского хана-историка Абу-л-Гази (правил в 1643–1663 гг.). Идея эта особенно интересна тем, что в ней происхождение верховной власти объясняется не теологическими соображениями, как в большинстве сочинений мусульманских историков, а волею народа, который для сохранения порядка в обществе и ради общего блага добровольно отказался от своих суверенных прав в пользу одного человека в лице хана. Вот подлинные слова самого Абу-л-Гази: «Древний народ был благоразумнее, чем народ нынешний. Если бы народ, собравшись воедино, мог убить человека или изгнать грешника или если бы он мог сам возглавить какое-нибудь дело, то почему же он одного человека из своей среды провозгласил падишахом? Посадив его на почетное место в доме, народ отдает ему в руки свою волю» ( Шаджара-йи турк, с. 276).
Вопрос о том, самостоятельна ли эта идея хивинского хана или же тут изложены основы европейской теории естественного права, полученные из третьих рук, остается открытым. В. В. Бартольд в своей работе 1912 г. был склонен рассматривать эту идею как оригинальное изобретение самого Абу-л-Гази [36] . Однако в 1926 г., учитывая десятилетнее пребывание Абу-л-Гази в Персии, он уже писал: «Не невозможно, что в Персии в то время были англичане, разделявшие взгляды Гоббса, и что таким образом эта теория, через третьи руки, дошла до Абу-л-Гази» [37] .
36
Бартольд В. В.Сочинения. Т. 6. С. 49–50.
37
Бартольд В. В.Сочинения. Т. 5. С. 187–188.
Но
Сочинение Абу-л-Гази «Шаджара-йи турк» было хорошо известно в Средней Азии. Тем не менее мы не имеем примера, который показывал бы, что социально важная для своего времени идея автора оказала на читателей сколь-нибудь заметное влияние; она, насколько известно, даже не отмечена мусульманскими историографами. В науке считается установленным, что новая теория может прокладывать себе дорогу в жизнь лишь тогда, когда есть в обществе силы, готовые не только понять, но и одобрить и поддержать ее. Сил, готовых «одобрить и поддержать» новую теорию Чингизида Абу-л-Гази, в тогдашнем среднеазиатском обществе не было. В политической жизни пользовались поддержкой государственные идеи, освященные религией или традицией, а именно: 1) представление о божественной воле как непосредственном источнике власти государя; 2) идея наследственной власти. Причем в Средней Азии и Казахстане наследственные права потомков Чингиз-хана на власть не только не потеряли значения во времена Абу-л-Гази (1603–1664), но обаяние династии Чингизидов действовало, несмотря на крутые политические перемены в регионе, даже в начале XX в.
Глава 4
Прерогативы и оковы власти
Согласно древнемонгольской концепции власти, верховная власть в государстве сосредоточена в лице хана и является наследственной в роду Чингиз-хана. Исключительное право на царство признается только за первыми четырьмя сыновьями Чингиз-хана от его старшей жены Борте — Джучи, Чагатай, Угедей, Тулуй — и их прямыми потомками, которые собственно и составляют алтан уруг(«золотой род») — правящую монгольскую династию. Единственный источник права на верховную власть — это воля «золотого рода»; высшим непосредственным выражением власти «золотого рода» является курултай— собрание царевичей и знати. Ханом может быть любой представитель алтан уруга, если он будет признан большинством «золотого рода» достойнейшим по своим качествам и утвержден на курултае царевичей и высшей аристократии. Хан, права которого не основаны на признании его со стороны большинства «золотого рода» и утверждении его на курултае, — узурпатор и подлежит наказанию.
Одно из установлений Чингиз-хана, по словам Иоанна де Плано Карпини, гласило: «Если кто-либо, вознесясь гордыней, собственной властью, минуя выборы предводителей, захочет стать императором, то он должен быть убит без всякого сожаления» (LT, V. 18) {7} . Эти же сведения в донесении брата Бенедикта выглядят так: «Если кто-нибудь, движимый гордыней, по собственной воле захочет стать каном, то он должен быть немедленно убит» (НТ, § 41). Любой нечингизид, претендующий на статус хана, признается мятежником против воли Неба, а не просто обычным государственным преступником.
Государи и знать не должны были использовать пышные титулы, как то было принято, например, у мусульман. Согласно Ясе Чингиз-хана, как ее излагают Абу-л-Фарадж и Джувайни, «тому, кто на царском троне сидит, один только титул приличествует — ханили каан.Братья же его и родичи пусть зовутся каждый своим первоначальным, личным, именем» [38] . В донесениях францисканской миссии 1246 г. могущественный Бату фигурирует только под личным именем и ни разу не назван ханом, что, видимо, соответствует реальному положению дел. По сведениям брата Бенедикта, титул хан ( can) означает «император» (НТ, § 9). В донесениях францисканцев ханами названы Чингиз-хан, Джучи, Угедей и Гуюк {8} .
38
Вернадский Г. В.О составе Великой Ясы Чингис-хана. Bruxelles, 1939. С. 43, 54.