Числа и знаки. Трилогия
Шрифт:
– Каким же образом?
– Он сказал, что чума сия унесет худших, лучшие же пребудут в новом мире, очищенном и светлом. Слова эти больно ранили меня, ибо моя покойная супруга и обе дочери были словно ангелы, кто же возьмется говорить, что они были худшие? Но я сокрыл возмущение, и мы еще немного побеседовали о кораблях и возможной войне, после чего хире Жеаль удалился прочь, а я остался здесь…
– Ах, незадача!
– сокрушенно вздохнул старичок алхимик.
– А я ищу хире Жеаля по неотложным делам, и надо ж такому случиться, что я всего на миг и опоздал. Что ж, не печальтесь, хире Шпиель! Вы, как я вижу, человек еще молодой, потому и жизнь лежит перед вами во всей красоте и приятности, чего не скажешь
Но несчастный Готард Шпиель, казалось, не слышал старичка; как только отставной принципиал-ритор удалился, постукивая своей тросточкой, на достаточное расстояние, он поднялся с кнехта и, не проронив ни звука, шагнул в грязную воду гавани.
Волны с чуть слышным плеском сомкнулись над ним, и таможенного секутора не стало, как не стало в эти дни многих и многих тысяч горожан.
Клобук не делает монаха:
Пусть траурный на мне наряд,
Слеза не застит ясный взгляд
И сердце прыгает, как птаха.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ,
в которой Хаиме Бофранк никак не может покинуть монастырь Святого Адорна, где у него случается довольно странная встреча
Монастырь Святого Адорна находился на окраине столицы, там, где в море впадала неширокая, но быстрая река Депро.
Обитель сия ничем не напоминала храм Святого Бертольда, виденный и посещенный Бофранком в поселке, с которого началась сия ужасная история. Собственно, то был даже и не монастырь, а небольшой храм, при котором жили монахи, справлявшие необходимые службы и окормляющие духовно местное население. Монастырь же Святого Адорна выстроен был во времена весьма далекие из дикого камня, каковой доставляли сюда водным путем: вначале морем, а затем по реке, на берегу коей обитель и располагалась. Надобно добавить, что река служила исправно нуждам братии: помещались тут и живорыбные садки, и мельница; вода Депро поступала на монастырскую кухню, а также очищала довольно сложную систему удаления всевозможных отбросов и испражнений, имевшуюся в монастыре.
В общем, монастырь был довольно красив, а главное, выстроен с умом и не так, как говорится в стихах:
Есть зодчие: так и сяк Налепят арок, зубцов, Бойниц - и замок готов: Камни, песок, известняк; К тому же они и гурманы; Там ли искать красоту, Где вместо прямой - зигзаг?Как и большинство старых монастырей, обитель Святого Адорна во многом напоминала крепость, и в первую очередь толстою высокою стеною, на которой ныне и стоял Хаиме Бофранк, глядя на город, освещаемый слабой зарей, занимавшейся на востоке. Солнце так и не взошло, но даже это тщедушное свечение радовало глаз.
– Ворота монастыря затворились раз и навсегда - до той поры, покамест чумное поветрие не оставит город, - говорил субкомиссару настоятель, фрате Бернарт. Как и послушники, он был чрезвычайно уродлив - уродство сие происходило от рождения; лик фрате Бернарта был перекошен, один глаз закрыт безобразной опухолью, вторая, еще большая, бугрилась над правым ухом, оттопыривая его вбок и книзу совершенно отвратным образом, а нижняя губа настоятеля отвисала едва ли не ниже подбородка. Однако ж фрате Бернарт был, несомненно, мудр, как мудры бывают многие скорбные внешностью и оставившие вследствие
– Но мне необходимо выйти наружу, фрате Бернарт.
– Я понимаю вас, но не могу нарушать веками хранимые правила. В хворь и мор ворота монастыря закрываются, и нельзя войти снаружи, и нельзя выйти изнутри… Слышите, как звонят там и тут колокола? Это собирают мертвецов. Я слыхал, что грейскомиссар Фолькон велел выпустить из тюрем и расковать с галер самых отъявленных преступников, дабы они исполняли сей опаснейший труд, в обмен на свободу и отпущение всех грехов. Еще я слышал, что с начала поветрия умерло уже более пяти тысяч человек… К тому же пущен клич, что главными распространителями чумы являются неизлечимые больные, инвалиды, уроды и другие немощные люди, страдающие разного рода недугами. Утвердившееся мнение настолько овладело людьми, что на несчастных - большей частью бездомных бродяг - обратился лютый, не знающий пощады гнев. Их изгоняют прочь, не дают им пищи, а то и убивают, не имея страха господня. У нас есть резон опасаться, ибо послушники-адорниты скорбны обликом; ну как толпа решит ворваться в монастырь и в безумии своем уничтожит насельников обители сей?
– Я мог бы спуститься со стены на веревке или иным способом, позволяющим вовсе не открывать ворот, - сказал Бофранк. Чувствовал он себя намного лучше, его беспокоили лишь периодические головные боли, а шишка, образовавшаяся вследствие удара, уже почти рассосалась.
Он так и не ведал, кто нанес этот удар - брат ли, во что Бофранк верить отказывался, или же некто иной, подкравшийся к ним во тьме. Недаром столь тревожно вскричал Тристан «Посмотри, Хаиме, что это вон там?!»
Что же до пришедшей в город чумы, то Бофранк имел все основания полагать, что исполняются слова пророчества:
«… Подниму я мертвых,
Живых съедят,
Больше живых
Умножатся мертвые.
Так и умножатся, так и съедят, и не будет спасения».
Именно от мертвых тел, несомненно, началось чумное поветрие, и мертвецы хотя и пожрали некоторое количество народу в смысле буквальном, еще большее число пожирали сейчас в смысле переносном.
Но сейчас Бофранка более занимала иная часть пророчества. Имея достаточно времени для размышлений, он не день и не два обдумывал слова: «А кто возьмет крест да сложит с ним еще крест, и будет тому знак. А кто возьмет крест да сложит с ним два, будет тому еще знак».
Субкомиссар не ведал, что это могло бы значить. При тусклом свете лампы он взял несколько соломинок и, сделав два простеньких креста, попробовал сложить их. Получался либо двойной крест, либо некая восьмиконечная звезда - что-то было в ней от уже виденных Бофранком зловещих двух квадратов, но не более того. Когда же субкомиссар добавил к сим двум соломенным крестам еще один, получилось нечто вовсе уж невообразимое о двенадцати лучах, либо тройной крест. Опыты эти никак Бофранка не продвинули, и в отчаянии он порушил плоды своих трудов.
– Что за нужда вам за стенами монастыря, хире Бофранк?
– спросил тем временем настоятель.
– Здесь спокойно, и вы, будучи лишены привычных вам благ, имеете взамен защиту от чумы.
– Но в городе остались мои друзья, которые волнуются, не умея меня найти, - возразил субкомиссар.
– К тому же…
Он осекся, ибо не мог поведать фрате Бернарту ни о пророчестве, ни о деяниях Люциуса.
– Пойдемте же в трапезную, ибо приспело время обеденное, - сказал настоятель, который тем не менее приметил замешательство своего гостя.