Число и культура
Шрифт:
На протяжении книги рассматривались различные логически компактные группы главных героев: тройки – М = 3, скажем тройка былинных богатырей; четверки – М = 4, "Три мушкетера" Дюма; М = 1,618 – один из двух героев "важнее" второго: рыцарь и его оруженосец (Дон Кихот и Санчо Панса), Шерлок Холмс и доктор Ватсон; М = 2,618 – два соизмеримых героя и один им несколько уступающий, например, исходная сказочная ситуация с двумя нормальными братьями и третьим ущербным: Иван-дурак.(12) (О ситуациях с М = 5, М = 7 и т.д. см. разд. 1.5.) Теперь наш список пополнился также элементарными и часто встречающимися структурами М = 1 и М = 2.
Исходной логической простотой и "фундаментальностью" структур, описываемых уравнением (П.11), по-видимому, объясняется
Вначале мы выделяем некий отдельный аспект действительности, который нас конкретно интересует. Упомянутый отдельный аспект дескриптивно ценен только в том случае, если в его рамках нам удается провести самодостаточный анализ, т.е. объяснить процесс или явление исходя из того, что в этом аспекте содержится: из его составных элементов и отношений между ними. Таким образом, мы накладываем на систему условия полноты, замкнутости и связности. Если затем мы полагаем, что в каждом реальном и, значит, логическом акте должны одновременно участвовать сразу все элементы, при этом важен порядок следования элементов ("направление"), то вариант М = 2 оказывается вполне подходящим.
Если мы вычленим каузальный аспект действительности – что является производящим, а что производным, – то перед нами появляется пара "причина и следствие". Логическое направление тут исключительно важно: причина реально обусловливает следствие, тогда как при известном следствии причина может быть восстановлена лишь ментально, да и то зачастую гадательно.
Если выделяется моральный аспект, то возникает пара "добро – зло". Направление опять-таки важно, т.к. воздействию добра на зло присваивается положительная аксиологическая валентность, а обратному – зла на добро – отрицательная, т.е. они принципиально различны. Не иначе дело обстоит с такими оппозициями как "верх – низ", "право – лево", "перед – зад", "длинный – короткий", "узкий – широкий", "сильный – слабый", "быстрый – медленный" и т.д.
Выше рассматривался хронологический аспект, с той же логической структурой. Очевидно, что именно из-за изоморфности понимания вещей посредством метода оппозиций, с одной стороны, и времени, с другой, обретается возможность исследования этих вещей во времени, т.е. их изменений, процессов.
Ситуация М = 2, рассмотренная под данным углом, как нетрудно заметить, практически совпадает с ситуацией n = 2, М = 2 из предшествующего раздела. Но в этом конкретном случае размещения и перестановки – одно и то же, так что все сказанное в разделе П.2.1 об М = 2 остается справедливым и тут.
Неоправданно смелым, конечно, было бы заявление, что здесь раскрыта сама сущность метода оппозиций. В процессе всех рассуждений, при выводе уравнений этот метод имплицитно уже использовался. Зато согласованность названного метода с конкретною "алгеброй" и попутно отсутствие необходимости и даже возможности вводить больше, чем два элемента – в рамках сформулированных предпосылок, – надеюсь, проиллюстрированы.
На этой ноте стоит и завершить "комбинаторную" часть Приложений, в противном случае пришлось бы написать еще одну книгу.
Рассматривая четвертые политические революции в разных странах: во Франции, Италии, России, Германии, – в качестве представителя последней в главе 2 мы выбрали послевоенную ФРГ, не включив анализ ситуации в ГДР. Это не случайно: исследование потребовало бы известного расширения модели, что связано с дополнительными сложностями и нарушило бы ход изложения. Ради полноты, однако, стоит сказать кое-что и о Восточной Германии.
Прежде всего, придется еще раз уточнить использованное понятие политической революции (бифуркации). Если в пережившей денацификацию и демократизацию ФРГ таковая, несомненно, произошла,
Процедура счета, несмотря на тривиальность, крайне чувствительна к роду фигурирующих в ней предметов: пересчету подлежат лишь качественно однородные объекты (совет "не складывать корову с лошадью" напоминает об этом). Если три предшествующие революции в Германии (а в Западной – и послевоенная) действительно стали "поворотными моментами" и, судя по всему, удовлетворяют названному условию, то процесс образования ГДР в общий ряд не укладывается. Некоторые западногерманские политологи и журналисты даже отказывали своей восточной сестре в "настоящей" денацификации. Не обязательно прибегать к столь сильным полемическим утверждениям, но учесть специфику происходившего, вероятно, необходимо.
Политология – не первая из наук, сталкивающаяся с подобными логическими затруднениями, значительно раньше со сходными явлениями столкнулась физика. Изучая процесс фазовых превращений вещества и приняв модель трех или четырех агрегатных состояний (твердого, жидкого, газообразного плюс плазма), соответствующих фазовых скачков, физики со временем обнаружили, что не всё из данной сферы реальности укладывается в такую простую и стройную схему. Выяснилось, что одно и то же вещество, пребывающее, казалось бы, в одной и той же агрегатной форме, может соответствовать качественно разным состояниям. Так – этот пример из школьных учебников физики уже приводился – твердый углерод способен представать и как графит, и как алмаз. Тогда же в теорию было введено понятие фазовой модификации (графит и алмаз суть разные модификации). Превращение одной фазовой модификации в другую – тоже фазовый переход, но, так сказать, "неканонического" характера. Поэтому классификация обогатилась различением фазовых переходов первого рода (т.е. обычных, типа плавления, парообразования) и второго (смена фазовой модификации).
Согласен, что и политологии полезно заглядывать в концептуальные наработки естественных наук. В частности, послевоенную трансформацию национал-социалистического политического режима в режим коммунистической ГДР, по-видимому, допустимо описывать с помощью термина "революция, или бифуркация, второго рода", поскольку национал-социализм и коммунизм – две разновидности одного и того же, объемлющего их феномена: тоталитаризма. В этом случае мы не игнорируем очевидной существенности состоявшихся в Восточной Германии перемен, однако и не ставим их на одну доску с синхронными переменами в Западной. Логическая конструкция политических процессов в Германии в целом претерпевает тогда своеобразное разветвление: в западной зоне осуществляется бифуркация первого рода, в восточной – второго. Именно поэтому мы исключили пример ГДР из основного корпуса главы 2: ведь процесс счета "линеен" (не исключая, разумеется, и определения количества революций), а появление разветвления усложняет систему. Так как книга – лишь введение в арифметику, или алгебру, политики, воздержимся от детальной обработки данного направления, но тему Германии все же продолжим.