Число и культура
Шрифт:
450. Wittgenstein L. "Uber Gewissheit // PhL'3. S. 478-505.
451. [S. n.]. 61 Prozent f"ur Christian Ude // S"udZ. 1999. Nr. 134. 14. Yuni. S. 1.
452. [S. n.]. Endergebnis der Europawahl f"ur Deutschland // S"udZ. 1999. Nr. 134. 15. Jun. S. 7.
453. [S. n.]. Schwierige Vorlage //Focus. 1998. Nr. 19. S. 21.
1 Ссылки на Ежегодники приводятся следующим образом: вначале в квадратных скобках стоит порядковый номер по списку , т.е. 125, затем через дефис – последние две цифры года. Например: [125-61] – Ежегодник за 1961 год.
А.И. Степанов
(Докл.
Публ.: Степанов А.И. Социальная стратификация и массовое сознание // Историческая память и социальная стратификация. Социокультурный аспект: Материалы XVII Междунар. научн. конф., Санкт-Петербург, 16-17 мая 2005 / Под. ред. д-ра ист. наук, проф. С.Н.Полторака. СПб.: Нестор, 2005. Ч.2. С.310-314.)
Социум современного типа делится на крупные группы согласно целому ряду критериев: размеру собственности и дохода, политической ориентации, роду занятий и уровню образованности, этнической и конфессиональной принадлежности, гендерному и возрастному признакам, проживанию в различных географических зонах и др. Социология и политология выясняют границы соответствующих групп, их свойства и динамику. Не отрицая значения подобной объективной стратификации, мы, однако, сосредоточим внимание на достаточно специфичном аспекте: на преломлении реальной социальной картины в массовом сознании, т.е. на наиболее элементарных формах представлений общества о себе самом. Такие представления могут служить предметом разных наук, в частности социальной психологии, но настоящий доклад в большей мере относится к культурологии.
В действительности предмет исследования здесь еще уже: мы рассматриваем массовые представления о социальной структуре не во всем их реальном многообразии и изменчивости, а только господствующие стереотипы, которые, во-первых, просты по строению, во-вторых, относительно устойчивы на определенном хронологическом отрезке. К таковым принадлежит, например, деление социума на три класса: богатый, средний и бедный, – а также деление на основные политические группы (электоральный расклад, зафиксированный актом выборов). Причиной того, что, по крайней мере в первом приближении, за рамки исследования вынесен ряд других факторов – таких как этнический, конфессиональный, географический, гендерный, возрастной, – является то, что в настоящем случае нас интересует связь с социально-политическими доктринами, которые в современных демократиях объявляют о равенстве всех граждан независимо от национальности, религии, пола, места проживания, возраста (начиная с совершеннолетия). Социальные классы, декларируемые ведущими идеологиями в индустриальных странах, после всесторонней эмансипации безотносительны к упомянутым факторам. Поэтому в фокус внимания в данном случае попадает исключительно классовое и политическое (партийно-политическое) деление, причем в генерализированном выражении (например, в США это богатый-средний-бедный классы, во-первых, и электораты республиканской, демократической партий плюс группа «неприсоединившихся», включающая как политически неактивное население, так и сторонников мелких партий, во-вторых). Представленный материал привязан к условиям постсоветской России.
На протяжении последних полутора десятилетий трехчастная схема богатого, среднего и бедного классов широко пропагандируется и в нашей стране. Каковы результаты? Средний класс, который, по общему мнению, должен составлять большинство и служить опорой социально-политической системы, в России явно недостаточно многочислен. Ввиду особенностей отечественной экономики, ширина этой страты вдобавок существенно зависит от волн мировой конъюнктуры, и в случае падения цен на сырье, банковского кризиса и т.д. угрожающе сузится. Количество российских бедных, напротив, превышает рамки приемлемого, а при вероятной рецессии превысит всякие допустимые нормы. На фоне развитых государств уникальна и структура российского бедного класса, поскольку в него попадает значительная доля социально вменяемого населения (ряд бюджетников, пенсионеры и др.). Имплицитная трехчастной схеме аксиологическая шкала («чем богаче, тем выше») автоматически относит бедных к социальному низу, и, например, школьные учителя, врачи, ученые, работники многих заводов, большинство пенсионеров попадают в аутсайдерский
Со своей стороны, мы выделяем в данном явлении идеологическую составляющую, ведь именно из-за нее происходит по сути удвоение давления на, скажем, тех же бюджетников: они подвергаются не только собственно материальной, но и автоматически привязанной к ней социально-престижной дискриминации. Поэтому возникает задача устранить подобную однозначно-жесткую связку, тем самым ослабив один из двух видов пресса. На каких путях следует искать решение?
В конечном счете паллиативны, с нашей точки зрения, меры по непосредственному разубеждению, «успокоению» населения. Фактор социального унижения воздействует не в последнюю очередь по бессознательным каналам, ибо оценка «бедный, значит, недостойный» работает во многом имплицитно. Механизмы бессознательного требуют аналогичных же, косвенных методов. Еще менее перспективными стали бы попытки снижения психологического давления за счет релятивизации признака дохода – к примеру, путем пропаганды старинных сентенций вроде «беден не тот, у кого мало, а тот, кому мало», «достаточно у того, кому достаточно». Модель общества потребления, консюмеристская идеология неэлиминируемы на современном этапе и служат вдобавок немаловажным стимулом экономического развития. Необходима коррекция самой классовой идеологемы, и в том ключе, который предполагает разрядку социальной обстановки, движение в сторону классового, политического и межнационального мира.
Одним из возможных вариантов тут может служить структурное объединение ныне действующей идеологемы «богатый – средний – бедный классы», во-первых, и трансформированной позднесоветской схемы «интеллигенция (вар.: служащие) – рабочие – крестьяне», во-вторых. Стереотип «средний класс» здесь заменяется совокупностью трех названных групп согласно роду занятий, и общая классовая картина в глазах масс окажется состоящей из пяти элементов: богатые – интеллигенция (вар.: служащие) – рабочие – крестьяне – бедные.
Подобным образом деверсифицированный «средний класс» составит общественное большинство, коррелирующее с былым советским клише «трудящиеся». Класс бедных, напротив, идеологически сузится, поскольку отныне в него будут попадать не все граждане со скромным достатком, а только принципиально не работающие бедные, т.е. люмпенизированные слои. Бюджетники, пенсионеры, временно безработные и т.д. окажутся идеологически приписанными к тем классовым группам, которые отвечают их профессии, образованию. Идеологический, морально-психологический статус значительных масс населения в результате будет повышен, а государство, партии, масс-медиа, которые включатся в пропаганду подобной более комплиментарной идеологемы, предстанут более «дружелюбными» в глазах ныне ущемленных слоев.
Подобная процедура имеет исторические паралелли. Если в абсолютистской Европе действовала схема трех сословий (дворянство, духовенство, «третье сословие»), то в России в середине XVIII в. была учреждена система пяти основных: дворянство, духовенство, купечество, мещанство, крестьянство. Референциально неоднородное, семантически размытое звено – «третье сословие» – было заменено, таким образом, совокупностью трех единиц. Аналогия, разумеется, не буквальна, поскольку в нашем случае речь идет о социуме не закрытого, а открытого типа и, соответственно, не о сословиях, а лишь о классах, фигурирующих в идеологии и массовых представлениях.
На чем основано настоящее предложение? Проведенное исследование включает математическую модель, согласно которой социально-политические системы современного типа (продекларированное «общество равных возможностей») подчиняются достаточно строгим закономерностям. Допустимость математических методов при анализе социокультурной среды обязана тому, что, во-первых, и идеологические, и математические объекты обладают воображаемой, «виртуальной» природой, во-вторых же, тем и другим присуща рациональность. Массовым стереотипам свойственна простейшая рациональность в частности потому, что индустриальные общества – одновременно и образованные [Степанов 2004: 9-43].