Число зверя

Хайнлайн Роберт

– Джейк, не надо называть меня «капитаном», когда я не отдаю команд.

– Зеб, мне нравится называть тебя капитаном.

– И мне, и мне, мой капитан!

– И мне, капитан Зебби!

– Смотрите не перестарайтесь. Джейк, я не хотел сказать, что ты не сможешь доставить нас обратно: я имел в виду, что нам не следует идти на этот риск. Мы потеряли след пришельцев, но они-то знают, кто мы, и, к нашему огорчению, умеют узнавать, где мы. А я бы хотел дожить до того времени, когда наши детишки не только родятся, но и вырастут.

– Аминь! – сказала Шельма. – Вот пускай здесь они и растут. Из всех миллионов

миллиардов земель эта может быть свободной от тварей. С высокой вероятностью.

– Хильда, милая, у нас нет никаких фактов, позволяющих предполагать что бы то ни было.

– Джейкоб, у нас есть один факт.

– Какой? О чем ты, дорогая?

– Мы знаем наверняка, что на нашей родной планете твари есть. И поэтому там я детей растить не собираюсь. Если это место нам не подходит, давайте искать другое.

– Гм… логично. Да. Капи… Зеб, как ты считаешь?

– Согласен. Но до утра мы вряд ли сможем сказать что-либо определенное. Джейк, мне не ясен один ключевой момент. Если мы сейчас переместимся на нашу собственную Землю, где мы окажемся? И когда?

– Папа, могу я ответить на этот вопрос?

– Давай, Дити.

– Когда мы с папой совершили смещение и оказались там, где нет буквы «J», мы сначала решили, что ничего не получилось. Папа оставался в машине и размышлял, что произошло. А я пошла в дом, хотела приготовить завтрак. Все выглядело как всегда. Но телефонная книга лежала в кухне на буфете, а ей там не место. У этой книги на обложке была карта зоны местной связи, и мне бросилось в глаза название «графство Джуаб» – «Juab County», только там было напечатано «Iuab», и я подумала: какая смешная опечатка! И тут я открыла книгу и увидела, что там вообще нет буквы «J». Я уронила книгу и побежала к папе.

– Я сперва решил, что с ней истерика. Потом посмотрел в какой-то словарь, в Британскую энциклопедию, и стало ясно, что надо уносить ноги.

– Ну так вот, Зебадия. Когда мы прибыли обратно, я ринулась в дом. Телефонная книга лежала где полагается. Алфавит был такой, как надо. Часы у меня в голове показывали, что мы отсутствовали двадцать семь минут. Часы в кухне это подтвердили, и часы в машине тоже. Ну как, ответила я тебе?

– Пожалуй, да. При смещении время просто идет себе, как обычно. Я должен был это уточнить, потому что мне хотелось бы обследовать эту воронку, после того как она остынет. А что было в тот раз, когда вы совершили вращение?

– Это уже не так легко сказать, Зебадия. Мы были в том пространстве-времени всего несколько секунд и оба потеряли сознание. Тут неопределенность.

– Охотно верю. Но скажи мне, Джейк, как обстоит дело с собственными движениями Земли? Вокруг своей оси, вокруг Солнца, относительно звезд и так далее.

– Теоретический ответ на этот вопрос требует математики, которая, по твоим же собственным словам, выходит за пределы твоих интересов, э-э… Зеб.

– За пределы моей компетенции, ты хочешь сказать.

– Как пожелаете, сэр. Путешествие в другое пространство и другое время – и возвращение назад – означает, что ты оказываешься

там и тогда, где и когда оказался бы, если бы не совершал этого путешествия. Но понятие «когда» требует дальнейшего уточнения. Как мы с тобой выяснили, э-э… сегодня днем, хотя кажется, что это было гораздо раньше, мы можем настроить аппаратуру так, что вернемся на какую угодно ось в какой угодно точке с сохранением интервала. С целью перестройки планет. С любой другой целью. Включая возвращение в направлении, противоположном стреле энтропии. Правда, я подозреваю, что это приведет к смерти.

– Почему, папа? Разве дело не обойдется просто регрессией памяти?

– Память, дочь моя, сопряжена с возрастанием энтропии. Возможно, смерть более предпочтительна, чем амнезия вкупе с даром предвидения. Возможно, неопределенность как раз и есть тот фактор, который делает жизнь терпимой. Нас держит на плаву надежда. Капитан!

– Да, второй пилот.

– Мы только что прошли над северным краем каньона.

– Спасибо, второй пилот. – Я положил руки на штурвал.

– Папа, вон наш домик, целехонький. И свет горит.

– Вижу. Они там добавили еще одно крыло с западной стороны.

– Да. Помнишь, мы хотели устроить там библиотеку.

– Так, семья, – сказал я. – Ближе мы подходить не станем. Кажется, ваши аналоги в этом мире принимают гостей. Судя по огням, на посадочной площадке четыре машины. – Я повел Аю по кругу, довольно широкому. – Зависать не буду, это может привлечь внимание. Достаточно им позвонить в свою воздушную полицию – черт, я даже не знаю, говорят ли они по-английски.

– Капитан, мы видели все, что нам нужно. Это не наш дом.

– Какие будут предложения?

– Сэр, предлагаю подняться на максимальную высоту. Пока будем подниматься, обсудим, как быть.

– Ая Плутишка!

– Команда в сборе, капитан Ахав [55] .

– Одно g вертикально вверх.

– Слушаюсь, сэр. – (Интересно, сколько ответов заложила в нее Дити?)

– Кто-нибудь хочет бутерброд? – поинтересовалась Шельма. – Я хочу, я будущая мать.

Я неожиданно осознал, что с обеда у меня не было во рту ни крошки, если не считать кусочка яблочного пирога. Так что мы тут же принялись подъедать остатки ужина.

55

Капитан Ахав – герой романа Германа Мелвилла «Моби Дик». – Примеч. перев.

– Эт Марш?

– Сначала проглоти, потом говори, Шельма.

– Зебби, ты тиран. Это Марс, я спрашиваю? Вон там.

– Это Антарес. Марс вон, смотри где – градусов на тридцать левее. Примерно того же цвета, что Антарес, только ярче.

– Вижу. Джейкоб, дорогой, давай устроим отпуск на Барсуме!

– Хильда, милая, Марс непригоден для жизни. Марсианская экспедиция пользовалась скафандрами. У нас скафандров нет.

– А если бы и были, – вставил я, – в скафандрах не очень-то насладишься медовым месяцем.