Число зверя
Шрифт:
– Зебадия, я не желаю слышать, как ты занимаешься самоуничижением.
– Тихо, Дити! Без разговорчиков в шлюпке. Джейк, у тебя с собой твои материалы? Формулы, чертежи?
– Что ты, Зеб… то есть капитан. Нет, конечно. Они занимают слишком много места. Микрофильмы – да, с собой. Оригиналы в подвале. Что, я поступил неправильно?
– Совершенно правильно. Скажи, есть ли хоть один математик, кто оценил бы твои работы по достоинству?
– Капитан, разобраться в моей системе постулатов без долгого предварительного изучения могут лишь считанные единицы. Она чересчур неортодоксальна.
– Джейк, найдется ли кто-нибудь, кто хорошо относился бы к тебе и мог бы понять то, что хранится у тебя в подвале? Я пытаюсь сообразить, как нам предупредить людей. Фантастическая история из множества эпизодов без очевидной внутренней связи может и не сработать. Не исключено, что даже труп пришельца не поможет. Ты должен передать свои математические и технические разработки какому-нибудь человеку, который в состоянии в них разобраться и которому ты доверяешь. Сами мы с этим делом не справимся: стоит нам высунуться, как по нам начнут стрелять, а нам даже нечем отстреливаться. Весьма возможно, тут придется действовать всем родом людским сообща. Ну? Можешь ты кого-нибудь назначить своим профессиональным душеприказчиком?
– Не знаю… Есть, пожалуй, один человек. Занимается совсем другой областью геометрии, но большая умница. Он прислал мне чрезвычайно дружелюбное письмо, когда я опубликовал свою первую работу – на нее тогда все ополчились, кроме твоего кузена и вот его. Профессор Сеппо Ряйканнонен. Турку. Финляндия.
– Ты уверен, что он не пришелец?
– Что? Но он же преподает в Турку много лет! Лет пятнадцать, наверное.
– Джейкоб, – сказала я, – примерно столько же преподавал у нас профессор Синус.
– Да, но… – мой муж обернулся ко мне и неожиданно улыбнулся. – Хильда, любовь моя, ты когда-нибудь бывала в сауне?
– Как-то раз была.
– Тогда объясни капитану, почему я совершенно уверен, что мой друг Сеппо – никакой не переодетый пришелец. Мы были в Хельсинки – мы с Дити, я имею в виду – в прошлом году на одном конгрессе. А после конгресса поехали к ним на дачу в Озерный край… и там ходили с ними в сауну.
– Папа, мама и трое детишек, – подтвердила Дити. – Несомненные люди, не пришельцы.
– Азинус был холостяк, – вставила я. – Капитан Зебби, переодетым пришельцам приходится быть холостяками, разве нет?
– Или одинокими женщинами. Или псевдосупружескими парами. Но без детей. Такой маскарад не прошел бы. Джейк, давай попробуем позвонить твоему другу. Так, сейчас в Финляндии уже завтракают, в крайнем случае мы его разбудим. Так лучше, а то еще упустим его.
– Хорошо! Мой номер комкредита Эн-А…
– Позвоним с моего номера. Твой небезопасен… если Черные Шляпы не совсем уж дураки. Умница!
– Да, босс.
– Вызови дальнюю связь.
– Слушаю и повинуюсь, о могущественный.
– Дити, ты ее дурно воспитала.
Через несколько секунд раздался невыразительный мужской голос:
– Предъявленный вами номер коммуникационного кредита недействителен. Пожалуйста, предъявите номер еще раз. С вами говорит автомат.
– Ая просто не
– Попробуй с моего, Зебби, – предложила я. – С моим комкредитом все в порядке, у меня предепозит.
На этот раз ответил женский голос:
– …недействителен. Пожалуйста, предъявите номер еще раз. С вами говорит автомат.
Моему мужу ответил третий женский голос:
– …еще раз. С вами говорит автомат.
– У меня нет номера, – сказала Дити. – У нас с папой общий номер.
– Неважно, – мрачно сказал капитан Зебби. – Это не сбой. Нас вычеркнули. Мы все мертвецы.
Я не стала спорить. Я заподозрила, что мы в раю, еще две недели назад, проснувшись подле своего ласкового мужа. Но когда мы превратились в мертвецов? С момента моей вечеринки? Или того раньше?
Это уже не имело значения. Наш рай оказался гораздо лучше того, на который меня учили рассчитывать в воскресной школе. Я, конечно, не Бог весть какая грешница, но, безусловно, и не праведница. Из десяти заповедей я не раз нарушала шесть и более или менее обходила остальные. Но, должно быть, Моисею в свое время открылось не самое последнее слово Господа нашего – быть мертвой оказалось так странно и прекрасно… я наслаждалась каждым мгновением – или эоном, если хотите.
Глава 13
«Находиться рядом с огненным шаром у меня нет ни малейшего желания: обычно это плохо кончается»
Я у себя в машине и не могу из нее позвонить! В последний раз я испытывал такое унизительное бессилие очень давно, когда мне пришлось по ошибке провести ночь в кутузке (ошибка была моя собственная). Я чуть было не решил спуститься и позвонить с земли, но на земле мне как-то не нравилось. Даже если всех нас объявили мертвыми, не следовало бы так быстро аннулировать наши комкредитные карточки: все мы имели устойчивую репутацию платежеспособных.
А уж Шельмин комкредит закрывать без доказательств ее смерти было и вовсе бессовестно: она же пользуется методом предепозита.
Я пришел к выводу, что обязан доложить о происшедшем военным властям.
Я связался по радио с НОРАД [30] , назвал свое имя, воинское звание, номер резервиста, попросил дать мне код для сверхсрочных сообщений…
…И наткнулся на стандартную процедуру, от которой недолго нажить язву. Кто выдал мне разрешение на полеты? Почему я считаю, что у меня сверхсрочное сообщение? На каком основании я требую дать мне код? Известно ли мне, сколько ложных сообщений поступает в их службу в течение дня? Перестаньте пользоваться этой частотой, она предназначена только для официальных транспортных средств. Еще одно слово, и я вышлю за вами гражданский патруль.
30.
Объединенная система противовоздушной обороны североамериканского континента.