Число зверя
Шрифт:
– Это мазохизм.
– Разве так не лучше получилось? Я и вправду тебя люблю, Зебби.
– Знаю, Шельма. – Зебби повернул меня к себе лицом и посмотрел мне в глаза. – И я тебя люблю, и ты это тоже знаешь, – сказал он и поцеловал меня.
Поцелуй длился, словно ни он, ни я не собирались его прекратить. Полотенце соскользнуло с меня на землю. Я заметила это потому, что так стало лучше к нему прижиматься и намного приятнее ощущать на своем теле его руки. Зебби не целовал меня с такой страстью с тех пор, как
Я начала думать, почему я тогда так поступила. Потом стала прикидывать, сколько времени у нас еще осталось. Потом в точности узнала, сколько, – потому что завыла эта проклятая оглушительная сирена. Господь хранит Хильду, вот почему я держу его в своем штате. Но иногда он делает это довольно неуклюже.
Мы отпустили друг друга. Я надела Дитины кеды, натянула через голову одолженное мне платье, повесила полотенце на руку – девять секунд. Зебби уже снова держал винтовку на изготовку (так, кажется, это называется, – то есть в обеих руках).
– Пойдемте, капитан?
– Да, первый пилот. Зебби, а почему я снова стала капитаном? Только потому, что оделась? Да ведь тебе и раньше доводилось видеть этот старый кожаный мешок.
– Кожа тут ни при чем, капитан. Как говорит Дити со слов какого-то японца, «наготу часто видят, но никогда не замечают». Только я иногда замечаю, черт возьми, чтобы не сказать хуже. У вас прекрасная кожа, капитан. А снова стали капитаном вы тогда, когда я поднял с земли винтовку. Но я все время был начеку. Вы заметили, что, когда я вас вытирал, я приподнял вас и повернул так, чтобы мне оказаться лицом к берегу? Я был начеку даже тогда, когда уткнулся в вас носом… а в вас довольно приятно уткнуться носом, капитан Приемная Теща Хильда.
– В тебя тоже, Зебби. Но все еще Шельма, пока мы не дойдем до машины. – Мы поднялись на обрыв. – Дай мне десять секунд отдышаться. Зебби…
– Да, Шельма?
– Тогда, четыре года назад… мне жаль, что я тогда пренебрегла твоим намеком.
Он похлопал меня по заду.
– Мне тоже, дорогая. Но все кончилось хорошо. И потом… – он улыбнулся этой своей неотразимой дурацкой улыбкой, – кто знает? Мы ведь пока еще не умерли.
Когда мы вернулись, Джейкоб хлебал суп.
– Вы опоздали, – заявил он. – Мы вас ждали.
– Вижу.
– Не слушай папу, капитан тетя, – вы пришли раньше на две минуты и семнадцать секунд. Вы уверены, что вам хватило времени отмыться?
– Мне вполне хватило времени на то, чтобы окоченеть. А тебе не холодно? – Дити почти весь день ходила голая, как и я: мы занимались потной работой. Но когда я видела ее в последний раз, она была одета. – Джейкоб, а нам с Зебби суп будет?
– Оставили чуточку. Возьмешь эту миску, когда я кончу, – вот, бери! Одной меньше мыть.
– А Зебадия возьмет мою – тоже вот, бери, – а я сняла комбинезон, потому что он грязный, а я
К заходу солнца мы были уже в постели. Ая закрыла дверцы, и в машине стало совсем темно. Если верить Дити и Ае, до восхода оставалось десять часов и сорок три минуты.
– Дити, пожалуйста, скажи Ае, чтобы разбудила нас, когда солнце встанет.
– Есть, капитан тетя.
– Зебби, ты говорил, что воздуха в машине хватит на четыре часа.
– Это в космосе. Сейчас воздухозаборники открыты.
– А к вам туда, назад, он попадает? Может, оставить люк открытым?
– Да нет, верхний воздухозаборник как раз у нас. А кабину проветривает нижний. Они будут открыты до тех пор, пока внутри не повысится давление.
– А не может кто-нибудь через них сюда проникнуть? Змеи там или еще кто?
– Хильда, дорогая, ты слишком много беспокоишься.
– Мой милый, дорогой второй пилот, будь добра, заткнись, пока я разговариваю с первым. Я много чего не знаю про эту машину, а ведь ответственность лежит на мне.
– В каждом воздухозаборнике, – ответил Зебби, – есть решетка, а на внутреннем конце – воздушный фильтр. Так что никто сюда не залезет. Время от времени их приходится прочищать – напомни мне, Дити.
– Я скажу Ае.
Так она и сделала – и почти в ту же секунду послышался звон металла.
Я мгновенно села.
– Это что такое?
– Хильда, боюсь, это я нечаянно задел ногой посуду от ужина, – сказал мой муж. – Зеб, как тут зажигается свет?
– Нет, нет! Джейкоб, не надо ее искать. Никакого света до восхода солнца. Не беспокойтесь о посуде. Но что случилось? Я думала, она под приборной панелью.
– Я не смог туда дотянуться после того, как мы расстелили постель. А ящик, который у меня под ногами, немного выдвинут из-под сиденья. Я все на него и поставил.
– Ну, ничего. В пробном полете всегда случаются какие-нибудь неполадки.
– Да, должно быть.
– Обойдется. Джейкоб, ужин был замечательный.
– Спокойной ночи, болтуны! – крикнула Дити. – Мы хотим спать!
Она закрыла люк и завернула болты.
Глава 23
«Фарс окончен»
Для меня лучшее снотворное – держать в объятиях Хильду. Я спал десять часов. И проспал бы дольше, если бы не оглушительный звук горна: побудка!
Мне почудилось, что я снова в казарме, я рванулся с койки – и стукнулся головой. Это умерило мое рвение: я сориентировался, увидел рядом с собой мою прелестную возлюбленную, которая очаровательно зевала, и осознал, что мы на Марсе.