Чистая душа
Шрифт:
Вот он на своем «газике» возвращается на завод. Хорошо знакомые улицы кажутся чужими. Всегда полные людей, кипящие и гудящие от движения машин, теперь они совершенно пусты. Ни одного человека! Днем! Странно. Зловеще.
Когда-то он был свидетелем солнечного затмения. Он был тогда комсомольским работником, выехал по командировке в деревню.
Через закопченное стекло он видел, что от солнца остался серп, как ущербный месяц, быстро идущий на уменьшение. Но солнце все еще слепило глаза, хотя тепло его заметно слабело. Мир принял какой-то странный серо-пепельный оттенок. Повеяло холодом, как из могилы.
Да, затмение солнца для знающего человека — вполне объяснимое явление. Но на дикаря оно наводит суеверный ужас. В страхе он готов бежать куда глаза глядят, топча других.
Так и на войне, если разобраться поглубже…
Но Аркадию Андреевичу не удалось завершить мысль. Неожиданно вдрогнула земля, и высокие каменные дома, казалось, начали валиться. Он почувствовал, как резко качнулась машина.
Когда Аркадий Андреевич понял, что недалеко упала бомба и взрывной волной приподняло машину, опасность уже миновала и «газик» снова летел по пустым улицам города.
Успокоившись, он хотел вспомнить оборванную мысль, но это не удалось — мысль потерялась.
«Постой, о чем же это? — морщился Аркадий Андреевич. — Ведь важное что-то, кажется…»
Ему казалось, что мысль была связана с важными для него вопросами о делах завода, с эвакуацией.
— Эх, сатана, — досадно ворчит он, — красивая какая-то идея была. Надо же было грохнуть бомбе…
7
Когда началась война, Аркадий Андреевич был руководителем одного из маленьких заводов. А через неделю его вызвали в Комитет Обороны и предложили место директора завода точных механизмов. Не успел он сказать «согласен», как дали заказ на новую продукцию, нужную для фронта.
— На освоение три дня сроку, — сказали ему.
Он получил приказ о назначении на новую должность в двенадцать часов ночи. А в час ночи на новом заводе он поднял на ноги инженеров и конструкторов.
С этого времени жил безвыходно на заводе. Спал В кабинете на кожаном диване, обедал в заводской столовой.
А глядя на него, инженеры, мастера и рабочие тоже забывали о доме. В конструкторском бюро, в цеховых конторах и у станков день и ночь кипела работа.
И вскоре на военные заводы пошли механизмы для бомб замедленного действия. Прямо с заводского склада грузились в самолеты для отправки на фронт или к партизанам мины-сюрпризы — хитрое оружие, изготовленное для того, чтобы разить врага там, где он не ожидает.
В дни, когда завод начал перевыполнять план, Аркадия Андреевича вызвали в наркомат.
«Наверное, новый план или новое задание», — подумал директор.
Оказалось не то. Аркадий Андреевич получил приказ начать немедленную эвакуацию завода в город Ялантау — где-то на Каме.
Аркадий Андреевич не растерялся. Задача была грудная, надо было эвакуировать завод, не прекращая, по мере возможности, работы основных цехов. Он позвал в свой кабинет главного инженера, парторга и председателя завкома и предложил эвакуировать завод в три эшелона. По этому
Когда Аркадий Андреевич ехал к зданию завода, главная часть задуманного плана уже была выполнена. Два эшелона были отправлены. От главного инженера пришла телеграмма о том, что первый эшелон благополучно прибыл в Казань и грузится на баржу. Не было оснований беспокоиться и о втором эшелоне.
Теперь надо было в оставшиеся два-три часа погрузить последние станки и подготовить к отправке эвакуируемых. Нельзя не успеть. Теперь, когда попали в жесткий график транспорта, раздумывать некогда.
Серые тучи к тому времени разошлись, и в щель между ними проглянуло солнце.
Аркадий Андреевич, только что вышедший из-под бомбежки, подумал про себя: «Как бы фашисты не возобновили налеты. Нет уж, пусть льет дождь, когда будет выходить эшелон: так спокойнее…»
И солнце, как бы поняв его мысль, вновь скрылось за тучей.
«До чего дожили, — горько усмехнулся Аркадий Андреевич, — солнышку не рады!..» И тут вспомнил забытую мысль: да, ведь он думал о солнечном затмении! Война, как и солнечное затмение, страшит тех, кто не знает ее закономерностей, не умеет научно осмысливать явления жизни. Фу, какая ерунда! Нет, такая аналогия не верна. Война — это не только затмение…
Аркадий Андреевич вспомнил, как только что подбросило взрывной волной «газик», и ему вдруг стало грустно. Подумать только — на Москву падают бомбы! На Москву! Что же будет дальше?..
У заводских ворот стояли готовые отправиться на вокзал грузовики с оборудованием. Директору сообщили, что его спрашивали из горкома партии, просили срочно позвонить. Он отдал последние распоряжения и пошел к телефону.
Его приглашали на торжественное заседание, посвященное двадцать четвертой годовщине Октября…
Аркадий Андреевич вначале не поверил: какое те перь может быть торжественное заседание?.. Тем более — он с последним эшелоном должен выехать из Москвы. Что делать?
— Нельзя не побывать на таком заседании, — многозначительно сказали ему. — Будете жалеть.
— Хорошо. Я поговорю со своими.
8
И в самом деле, это заседание он запомнил навсегда.
Большой этот подземный зал Аркадий Андреевич видел и раньше. Но сегодня он был другим. Столица была на осадном положении, по улицам на фронт шли танковые колонны, на улицах строились баррикады, в небе летали вражеские самолеты с грузом смерти, и на крыше каждого дома стояли посты противопожарной охраны. В эти дни знакомый подземный зал казался сказочным.
Стояла холодная ранняя зима, город окутан сплошной темнотой, а здесь было светло, как в солнечный весенний день. На покрытом красным бархатом столе президиума корзины живых цветов, над ними возвышается бюст Ленина. Все просто и в то же время празднично-торжественно, как в мирное время.
Аркадий Андреевич с интересом оглядывает опоясывающие зал мраморные колонны, замечает выложенную на конусообразном потолке мозаику из драгоценных камней и диву дается: неужели она была здесь и раньше?