Чистая работа

Ла Плант Линда

Анна села за свой стол, и к ней подошел Гарри Блант с двумя кружками кофе, одну он пододвинул ей.

— Спасибо, — сказала она, удивившись.

— Молодец! Фотография — настоящая удача. Эта скотина ведь могла болтаться на свободе еще не одну неделю, а может, и месяц, и жил он с таким же, как и он, так что они могли начать убивать вместе.

Анна отхлебнула кофе. Гарри явно не собирался уходить.

— У меня дочь тех же лет, что девочка Ирэн, — продолжил он.

— Отец к ней приехал? — спросила Анна.

— Да, она поедет жить к нему. Непросто все это будет, там

уже двое детей, а потом, в ее возрасте другая школа, новая обстановка… Бедняга. — Гарри глотнул кофе и вздохнул. — Знаешь, для таких мерзавцев нет оправдания. Все шло не так, и меня просто бесит, что никто не желает брать на себя ответственность, хотя есть за что. Тех чиновников из службы пробации, которые за него отвечали, в шею надо гнать с работы. Того, кто дал ему категорию низкого риска, надо уволить, а еще лучше привести его в ту квартиру, показать тело мертвой женщины и спросить: ему что, и теперь кажется, что Мерфи в группе низкого риска? Ты представляешь, сколько человек убили в прошлом году эти отпущенные под честное слово?

— Нет, точно не знаю.

Гарри наклонился к ней:

— Почти полсотни. Что они там думают — как нам работать? Как только их осудят и посадят, тут же снова освобождают! Прямо зло берет. Я тебе так скажу: если бы этот отморозок убил мою дочь, я бы его собственными руками задушил. А почему нет? Дадут двенадцать лет, так я за хорошее поведение выйду через семь, может, еще раньше. Я не шучу. Вон министр внутренних дел говорит, что у нас кризис. Какой, к черту, кризис? Я бы сказал, что дело гораздо серьезнее. У меня друг в тюрьме работает, так он мне рассказывал, что Ассоциацию тюремных работников уже предупреждали: сажать больше некуда — и так то бунт устроят, то в заложники кого-нибудь возьмут, и это почти каждую неделю. И знаешь что? Министерство внутренних дел выделяет на каждого заключенного почти четыреста фунтов, так что, если подсчитать, налогоплательщикам все они обходятся больше чем в десять миллионов. И что, у нас строят новые тюрьмы? Ничего подобного! Зато извращенцы вроде Мерфи освобождаются раньше срока. А теперь заключенным еще и ключи от камер собираются давать, чтобы не ущемлять их достоинство! Господи, я просто не понимаю, куда мир катится! — Гарри допил кофе и встал. — Извини, — произнес он со смущенной улыбкой. — Выговориться надо было.

— А ты с женой разговариваешь о работе?

— Нет. Когда я отсюда выхожу, то стараюсь держать все в себе, но тут, когда моя дочь такого же возраста… Я все смотрю на нее, потом на жену и думаю: а что, если бы такое случилось в моем доме? Если бы ко мне зашел маньяк, которого на улицу выпускать нельзя? Да вот хотя бы бедолага Джимми…

— Извини, кто?

— Ленгтон. Какой-то нелегальный иммигрант чуть его не пришил, и я слышал, дела у него не очень.

— В каком это смысле «не очень»?

— Ну, ходить-то он вроде не будет?

Анна вспыхнула:

— Почему это не будет? Конечно будет! Не знаю уж, с кем ты говорил, но ему сейчас гораздо лучше!

— Да встретил тут одного, только что выписался из того реабилитационного центра. Он мне и рассказал. Может, я чего не понял, ты уж прости.

— Да, ты не понял, Гарри.

—

Так я и говорю, прости. Я знаю, вы с ним… как уж это? Живете вместе?

Анна встала и взяла со стола папки.

— Надеюсь, ты вразумишь своего друга. Джеймс скоро должен вернуться на работу.

— Так это же здорово!

И с этими словами Гарри ушел, оставив ее в смущении и гневе. Но все равно она была ему благодарна — из головы улетучились мысли об Артуре Джордже Мерфи. Она не позволит ему вмешаться в свою жизнь. Одного Ленгтона вполне достаточно.

Анна чувствовала себя защитницей Джимми, но расстроилась из-за того, что пополз слух, будто он не сможет ходить.

Глава 3

Освободившись на работе, Анна сразу же позвонила в реабилитационный центр. Она рассчитывала поговорить с Ленгтоном и сказать ему, что сегодня времени у нее больше, чем вчера вечером, и она приедет навестить его.

— Привет, как дела? — задал он нетипичный для себя вопрос.

— Знаешь, мы поймали убийцу, и он во всем сознался. Ему не удалось отвертеться, доказательств больше чем достаточно. — Анна помолчала, послушала. — Алло! Ты где?

— Здесь, только знаешь, у меня прямо язык на плече — в спортзале занимался. Я сейчас рухну в койку и отключусь. Давай-ка приезжай завтра.

— Как хочешь.

— Ну, до завтра тогда. Рад, что у вас получилось. Спокойной ночи.

Телефон замолчал. Анна сидела, держа в руке трубку, и чувствовала себя ужасно. Даже когда он был не в настроении, он так не разговаривал. Она подождала немного, позвонила снова, намереваясь поговорить с медсестрой. После этого разговора ей стало только хуже.

Ни в каком спортзале он сегодня не занимался. А накануне переусердствовал и занес инфекцию в коленный сустав, теперь он не мог ходить и любое движение вызывало нестерпимую боль. Опухоль была размером с мяч для регби, врачи очень беспокоились: он уже раз перенес заражение крови и теперь это могло повториться. Чтобы приглушить боль, ему ввели морфий и отвезли спать в палату.

Анне хотелось рыдать. Что, если этот друг Гарри Бланта прав и Ленгтон так и не сможет ходить? Она поразмышляла над словами медсестры и согласилась, что, если бы Ленгтон отдыхал сколько нужно и не заставлял бы себя заниматься через силу, развитие инфекции можно было бы держать под контролем и постепенно он смог бы увеличить нагрузку.

Она приготовила себе омлет, без аппетита поковыряла в нем вилкой и уже собралась поехать на квартиру Ленгтона, чтобы забрать почту, когда в дверь позвонили. Приехал Майк Льюис. Извинившись, что заглянул так просто, без звонка, он сказал, что ездил к Ленгтону.

Анна предложила ему стакан вина, он с мрачным видом уселся на софу.

— Неважные у него дела, Анна.

Она ответила, что звонила медсестре и знает, что у него воспаление коленного сустава.

— Ну, это еще не все.

— Как это понимать?

— Знаешь, есть еще и другое.

— Ничего не знаю. О чем ты говоришь?

— С головой у него не в порядке, он злится как черт.

— А ты бы какой был? — попробовала она защитить Ленгтона.