Чистка
Шрифт:
— Это-оо-о мой па-а-рень, — хлюпая носом, выдавила Гвендолин.
Юрий закатил глаза, приготовившись слушать. Отжав от воды поведанную девушкой историю он пришел к выводу что Гвендолин пережила классический летний роман. Первую настоящую любовь, вскружившую девушке голову. Она проходила стажировку в лондонской фирме по финансовому программному обеспечению (Этого она добилась исключительно за счет собственных заслуг, — вмешался в разговор Эйнсли)
Ну, а Горацио работал официантом в одной из рыгаловок в торговом центре, в которой часто обедали коллеги
«Он хотел стать социологом, чтоб помогать обездоленным детям в депрессивных регионах, — подвывала Гвендолин, — он такой ответственный!»
Юрий изо всех сил старался не стонать и закатывать глаза. «Классика — это не то слово, — думал он, — я словно очутился в слащавом любовном романе, словно кто-то решил разыграть «Леди Чаттерлей», переписанную для двадцать второго века. Она вся такая светская львица, защищенная деньгами и статусом, а он праведный бедняк, посвятивший свою жизнь достойному занятию. Ну, как тут было не влюбиться?».
Впрочем, было и еще кое-что. Когда электронный ассистент Гвендолин отправил ему ссылку на фотогалерею, он сходу не смог сказать, кто в этой паре был более красивым. Даже с учетом аномальной жары лета там было слишком много фотографий Горацио с голым торсом — он играл в футбол с друзьями, валялся на пляже, дурачился в парке.
В общем, помимо того, что Горацио был так восхитительно благороден, став студентом чтоб помогать сироткам, он еще был настоящим спортсменом. Его карибские предки наградили его смуглой кожей, придающей его рельефно-мускулистому телу темно-медовый блеск и наполнив его карие глаза томной поволокой. Кудрявая копна его угольно черных волос вечно прибывала в творческом беспорядке, что только придавало ему сексуального шарма.
— Хорошо, — мрачно подытожил Юрий, дослушав до конца историю взаимной страсти, самой значительной и яркой за всё время человеческой истории, — когда вы говорите, что Горацио «исчез» — что именно вы имеете в виду?
Юрий считал себя зрелым и состоящимся и отдавал себе отчет, насколько реальный Горацио отличается от предельно идеализированного образа, возникшего юной головке влюбленной в него по уши Гвендолин. И поскольку юноша был чертовски сексуален, заставляя нервно потеть всех женщин в округе, не кончатся ли их поиски в спальне у какой-то раскрепощенной чиксы постарше, которую наш потеряшка именно сейчас ебет до потери пульса?
«Вот ведь везучий мелкий сукин сын» — подумал Юрий, пытаясь вновь сосредоточиться на рассказе девушки.
— Я провела вечер вторника с ним, потом заночевала у него в квартире, — продолжила рассказ Гвендолин, — а рано утром в среду ушла, потому что мне нужно было заскочить домой, чтоб переодеться. Не могла же я на работу два раза в одной одежде придти. Но на вечер у нас были планы. Я купила билеты, чтоб мы могли сходить на выступление «Песни Солнца» в клубе J-Mac той ночью. А Горацио
— То есть речь идет о полутора днях?
— Я догадываюсь, о чем вы думаете, — сказала Гвендолин, жестом останавливая возражения, — но мы с Горацио были очень близки. Очень очень близки. Я завтракала в его кофейне, забегала туда после работы. Мы постоянно обменивались шуточками в мессенджере. И это не считая того, что мы созванивались по нескольку раз в день. И всё это прекратилось, как только я покинула его квартиру утром. Ну, ладно, какое-то время он еще спал. Но потом?
Где его «С добрым утречком любимая?», где его «Приятно тебе рабочего денька?». Я подождала с полчасика, вдруг у него будильник не сработал. И сама позвонила. И знаете что? Его не было в сети. В первый раз за все время нашего знакомства. Ладно. Я дождалась обеда, пришла в кофейню, где он работает и что? Управляющая сказала, что он не вышел на работу и что она обеспокоена.
«Она обеспокоена!» Гвендолин возмущенно всплеснула руками, всем своим видом показывая своё возмущение обеспокоенностью управляющей, которое ну, совершенно не могло сравниться с её-то обеспокоенностью!
— Продолжай пожалуйста, — вздохнул Юрий, — мы поняли.
— А дальше нечего рассказывать. Я отдала команду своему ассистенту проверить больницы и морги. Слава богу, его не там ни там не было! Я даже позвонила его родителям! Они тоже не в курсе, где их сын! И сейчас они тоже обеспокоены.
— А в квартире у него вы искали? — меланхолично спросил Юрий.
— Конечно искала, — возмущенно выпалила Гвендолин, — я пришла в его квартиру в тот же вечер. И знаете что? Его там не было. При этом управляющий сказал мне, что если судить по сообщениям обслуживающего дом Искина, он до сих пор находится в своей квартире!
«А вот это уже по настоящему хреново» — подумал Юрий. Вслух он сказал другое, — «Ты профессионально отработала все версии, Гвендолин, скажи, у тебя не было опыта работы в полиции?»
— Кстати о полиции, — фыркнула Гвендолин, явно оскорбленная предположением Юрия, — я пробовала им сообщить о исчезновении Горацию. И знаете что?
— Знаем, — вздохнул Юрий, — полиция сказала, что не примет заявление о пропавшем человеке, пока Горацио не будет отсутствовать хотя бы в течение сорока восьми часов.
— И тогда я позвонила дедушке и попросила что он помог. Я не какая-нибудь взбалмошная дурочка, — всхлипнув, закончила она, переводя взгляд из под опущенных волос с одного мужчину на другого.
Длинные розовые волосы спутались, скрывая зареванное лицо словно занавес.
— Успокойся, ты все сделала правильно, внученька, — не выдержал Эйнсли, заключив девушку в объятья.
— Гвендолин, скажи пожалуйста, а Горацио знает что я твой дедушка? — спросил он, успокаивающе гладя её по плечам.
— Что ты! Конечно нет. Он знает, что я не бедная, но не более того. Эта тема вообще была ему не интересна.
— То есть он даже не подозревает, насколько ты состоятельна? — уточнил Юрий.