Чисто еврейское убийство

Певзнер Керен

– Потому, что дешевле них только суповые наборы из костей...

Через день она собралась в Нетанию, видите ли, в ближайшее к Нетании поселение, раз в десять дней прилетают тарелки и сегодня как раз десятая ночь...

Вот насчет тарелок я уже резко воспротивилась. Нечего дурака валять! Мне звонила учительница по закону божьему и сказала, что у Далии (так ее зовут в школе) проблемы с сотворением мира. То есть не с сотворением мира, а с тем, как это учат на уроках Библии. Она отказывается отвечать на вопросы и твердит

о теории большого взрыва и о динозаврах, которые не вписываются ни в один день творенья. Придется посидеть с ребенком и объяснить ей, что если она не хочет верить в это, никто не заставляет, но пусть обозначит себе в голове закон божий, как урок фольклора и тогда сотворение мира пройдет значительно легче.

Пасхальные двухнедельные каникулы кончились, возле пекарен выстроились огромные очереди за хлебом (в течение двух недель в Израиле запрещено торговать хлебом, мукой и макаронами, можно продавать только мацу), дети начали учиться и я стала постепенно забывать об этой жуткой истории.

Тамара позвонила вновь:

– Валерия, как поживаешь?
– я со смешанными чувствами слушала ее веселый голос.

– Спасибо, вашими молитвами, - осторожно ответила я.

– Ты мне нужна!

– Правда?

– Валерия, не обижайся, я знаю, ты потратила на меня много времени, работала. Я отблагодарю...

– Тамара, давай серьезно, никаких благодарностей за свою работу я не принимаю - у меня твердые расценки. И если ты хочешь продолжать пользоваться моими услугами, будь добра, оплати предыдущую работу.

– Ну хорошо, хорошо, приезжай, я подготовлю чек.

– А что случилось?

– Я звонила Эйбу, брату Йоси. Он согласился приехать и поговорить обо всем. У него такой приятный интеллигентный голос, но я многого не понимала, что он говорил. Так что, приезжай, помоги перевести. Ладно?

– Переводить с английского?

– Нет, он говорил со мной на иврите.

– Когда он приедет?

– Сегодня к восьми. Он работает в Тель-Авиве и после работы сможет быть у меня только вечером. Мужа с детьми отправлю к золовке, все равно с ними никакого разговора не получится. Так ты будешь?

– Буду, - вздохнув, согласилась я.

К Тамаре я подъехала без четверти восемь. Зная точность англосаксов - а имя Эйб говорило, что его владелец - выходец из Америки или Англии, я решила не рисковать. Поднявшись на третий этаж, я позвонила.

Дверь открыла взволнованная Тамара. Она была принаряжена, накрашена тщательнее, чем обычно, когда ее синие тени кажутся подбитыми синяками.

– Проходи, - сказала она.

Квартира блестела. На столе, покрытом вязаной скатертью, стоял домашний торт, а вокруг него в вазочках лежали варенье, фисташки и разное печенье.

– Вижу, ты основательно подготовилась к визиту, сказала я и взяла одну фисташку.

– Валерия, вот чек, я даю заранее, чтобы потом при нем не расплачиваться.

Глянув

на чек, я поняла, что сумма вполне достаточная.

– Спасибо, - сказала я, пряча его в сумку.

– Ты знаешь, я должна бежать, - она виновато улыбнулась.

– Куда?

– Только что позвонили из турбюро. Там пришел один клиент, которому я продала путевку и устроил скандал. А без меня никто ничего не может решить. Ему завтра утром вылетать, а он что-то там хочет поменять. Я быстро... Хорошо?

– А как же я?

– Ничего страшного, - Тамара уже сбрасывала тапочки и надевала туфли, примешь его, как положено, попьете чаю, все на столе, а я мигом.

И она исчезла.

Нет, все-таки эта женщина непредсказуема! Сплошной ветер в голове! И ошибка с клиентом, я уверена, тоже по ее вине, несомненно.

Высыпав на тарелку фисташки, я принялась меланхолично их грызть, не вполне представляя, о чем же я буду разговаривать с этим заморским Эйбом.

Ровно в восемь раздался звонок. Я поспешила к двери, открыла ее и несколько смущаясь, поговорила на иврите: "Проходите, пожалуйста".

Гость кивнул и вошел из темного подъезда в ярко освещенный салон Тамариной квартиры.

Без бороды его было не узнать.

– Авраам Брескин, - пролепетала я в изумлении.

– Да, - он сделал еле заметный кивок, - Авраам, или Эйб, как привыкли меня называть в Штатах.

– Проходите, присаживайтесь. Хотите чаю?

– Нет, Тамара, спасибо. Не нужно.

Только я открыла рот, чтобы сказать ему, что я не Тамара, но что-то остановило меня.

Авраам сел за стол и положил рядом с собой элегантный кейс. Без бороды он выглядел точной копией того парня на фотографии, постаревшей копией, разумеется, но все равно - сходство было очень заметно.

– Так о чем мы будем с вами говорить, Тамара?
– спросил он и я обратила внимание, что кончики его пальцев подрагивают.

– Я... я даже не знаю...
– пробормотала я, кляня себя, что впуталась в эту историю. И чего я сразу не сказала, что я не Тамара? А теперь было уже поздно. Он бы подумал, что я над ним издеваюсь.

– Зато я знаю, - жестко сказал Брескин и выражение его лица изменилось. Дежурная вежливость перешла в откровенную ненависть, - вы хотите поговорить о наследстве моего отца!

– Нет, почему так сразу о наследстве?
– боже, какую чушь я несу! Хотелось бы просто познакомиться...

– Зачем?
– презрительно сказал он.
– Зачем мне с вами знакомиться? Для чего вы мне нужны?

– Как для чего? Все-таки Йоси был ваш брат!

– Брат?!
– в интонации Тамариного гостя прозвучала издевка.
– Да зачем он мне нужен был, этот брат? И он без меня прекрасно обходился. А вот когда отцу совсем плохо стало, тут-то братец и объявился. А почему бы и нет? Писатель Исаак Брескин умер миллионером.