Чистое небо
Шрифт:
– Торопиться некуда, – объяснил. – «Тюльпан» уже взяли.
– Казак? – вскинулся Гришка. – Эх, проплутали мы, упустили время. Что будем делать? Поищем другой хабар?
Глеб усмехнулся:
– Кривоносу нужен «Тюльпан»!
– Зачем ему? – небрежно поинтересовался Гришка, но спрятать жадного интереса не сумел. – Что это за штука такая, «Тюльпан»?
– А то ты не знаешь? – не поверил Глеб.
– Слышал кое-что, – осторожно протянул Гришка. – Только гон это, про вечную жизнь и бессмертие. Дурное фэнтези.
– Гон, – весело согласился
– «Тюльпан» нужно взять! – твердо заявил Глеб.
– Я на такую статью не подписывался, – отрезал Гришка. – Если ты хочешь валить Казака, то без меня, пожалуйста. Я тебе, конечно, благодарен, но...
– Я не хочу валить Казака, – перебил его Глеб. – Собирайся, хватит болтать!
Они споро собрались и двинулись к Ангарам. После Леса поход по шпалам казался легкой курортной прогулкой, хотя аномалий хватало и здесь, но знакомых, привычных и почти родных. Вскоре нашли еще один свежий труп, а потом еще два.
– Это Казак постарался? – спросил встревоженный Гришка.
– Не в его привычках, – ответил Глеб.
Отшагали почти восемь километров и за дугой крутого поворота увидели наконец далекие ажурные конструкции.
– Ангары! – устало объявил Глеб. – Когда-то здесь стояла номерная воинская часть. На поверхности складировались снятые с вооружения самолеты, в подземных хранилищах, ходят слухи, боеприпасы с бактериологической начинкой. Приготовься!
– А что? – забеспокоился Гришка, но тут же сообразил. – Казак! Он же еще вчера дошел, значит, должен уже вернуться. А мы его не встретили...
– Казак – мужик гигантских габаритов, – начал инструктаж Глеб. – Огромной силы и выносливости. На медведя выйдет с кулаками – и забьет насмерть. Казак здесь родился, в Зоне, всю жизнь ходит. Это его дом, и если в его доме появился кто-то, кто способен его убить, то... Приготовься, в общем!
Последний километр дался нелегко, даже Глеб едва не угодил в «ведьмин студень». Шли изнурительно долго, растратив почти все пробные болты, и почти у самых ворот наткнулись на медвежье тело Казака.
– Прикрывай меня! – приказал Глеб.
К вящему Гришкиному удивлению, Рамзес занялся не Казаком, а его следами, нырнувшими за ржавые створки. Глеб заглянул в узкую щель ворот, долго там что-то высматривал и только потом вернулся к телу.
– Он вышел из подземного хранилища, – объяснил Глеб, осторожно переворачивая огромное тело автоматным стволом. Гришка ахнул, Рамзес отпрыгнул, не в силах сдержать отвращение: незнакомая тварь обняла цепкими крючьями лицо сталкера и, судя по шевелению хитинового панциря, интенсивно питалась.
Гришка сглотнул, пытаясь удержать спазмы в желудке.
– Интересная дрянь, – процедил Глеб, подбираясь с ножом к гигантскому паразиту.
Он попытался подцепить
Глеб переждал обстрел и только потом объяснил:
– Не нужно стрелять в мою сторону. Вообще, запомни главное правило – нужно меньше стрелять.
– Почему? – немного удивился Гришка.
– Это неконструктивно. Я обычно стреляю в ответ и редко промахиваюсь... – Глеб осекся.
Гришка поднял с земли круглый тубус, похожий на трубу гранатомета.
– Это... он? «Тюльпан»?
– Дай! – каменным голосом потребовал Глеб и шагнул вперед.
Гришка, глядя в его бешеные глаза, замялся на долю секунды, но потом все же протянул контейнер. Молча. Глеб принял его, не опуская глаз. Они еще долгие секунды царапались взглядами, пока Казак не замычал тем местом, где у него недавно были губы, а теперь – только объеденные десны.
– Жив! – выдохнул Глеб, а Гришка снова охнул.
– Рамзес, у меня аптечка... – начал он, но договорить ему не дали.
– Аптечку – потом. Сначала «Тюльпан». Мне. Живо, – прозвучало у него за спиной.
Севка Кривонос говорил отрывисто, боясь, видимо, сорваться в истерику, дрожа лицом от жадности и нетерпения. Его бойцы сгрудились за спиной командира, но, что удивило Гришку – если можно было удивиться еще больше, – никто из них не изготовил оружия.
– Я догадывался, – глухо проронил Глеб. – Все время чувствовал на затылке твой свинячий взгляд.
– «Тюльпан»! – потребовал Севка. – Или хочешь, чтобы я этому... как его?.. яйца отстрелил? Не жалеешь себя, пожалей щенка, Рамзес!
– У меня есть позывной! – зарычал Гришка, выхватывая пистолет. Это получилось у него молниеносно и красиво, как в кино. Долго тренировался, понял Глеб.
– Ну же, мясо ты гнилое! – Севка не потратил на Боя ни секунды внимания. – «Тюльпан» или я стреляю!
Севкина куцая рука потянулась к кобуре, и Гришка, закричав по-заячьи, впервые в жизни выстрелил в человека. Пуля проделала в Севкином лбу аккуратное отверстие и снесла затылочную кость, расплескав попутно мозги.
Севка утер проступившую на лбу черную кровь и достал-таки пистолет. Прицелился Гришке между ног.
– Подавись, упырь! – Глеб бросил Севке в ноги тубус.
Гришка издал горловой звук, будто его душили.
– Это мертвяк, – спокойно объяснил ему Глеб. – Какой-то особый, я таких не видел. Бессмысленно стрелять ему в голову. Лучше в руку, это его задержит.
Севка спрятал пистолет и бережно поднял контейнер. Отщелкнул замок, раскрыл. У Глеба перехватило дух: нечто на длинном тонком стебле, переливающееся миллионами завораживающих оттенков, и впрямь напоминало тюльпан.