Чистое небо
Шрифт:
На подходе ко входу я немного потопал, постучал по трубам, короче, пошумел, привлекая внимание. Потом помигал фонарем ранее обговоренное число раз, дождался ответных вспышек и подошел.
– Что у вас там за войнушка? – Сержант встревоженно смотрел на меня. – И где «ботаники»?
– Они хотели кровососа – они получили кровососа. Дай пару бойцов, гансиков сюда притранспортировать надо. Один я их сюда не выпру, откормленные больно.
– Сам с тобой пойду, только наверх сообщу. – Сержант подозвал к себе бойца и начал вполголоса отдавать ему распоряжения.
– Слышь, командир, некогда ждать,
– Да угомонись ты, сталкер. Мы же не американская армия, которая без туалетной бумаги воевать не станет. Все просто, как апельсин. Веревку видишь? – Долговец указал на свисающий из отверстия люка шнур с привязанной пустой консервной банкой.
– Я вижу, что вы тушенку тут без меня жрали, пока некоторые в поте лица вкалывали, понимаешь. И что это за перпертуймобиль? – Увиденная конструкция меня не впечатлила.
– Телефон это, деревня! – заулыбался Сержант.
– Ой, вот не надо джаза! Чукча телефону знает. Телефон – он маленький и сотовый. А эта ваша фиговина телефон напоминает так же, как я – телеграфный столб. Если такой, как в детстве из спичечных коробков или двух консервных банок делали, то веревочка должна через дырочку в днище баночки протягиваться, а не за крышку привязываться. И должна быть свободной, а не захлестнутой вокруг лестницы.
– Ну, тогда это телеграф. А банка – это звонок. А столб телеграфный ты один в один напоминаешь. По материалу изготовления. – Долговцы довольно заржали.
– Ну, звони давай в свою «Мотороллу». Да пошли уже, хватит ржать. – Долгая болтовня в мои планы не входила, нужно было забирать немчиков и делать отсюда ноги.
Боец-долговец обмотал ладонь веревкой, подергал, подождал, потом стал подергивать шнур короткими рывками.
– Морзянка, что ли? – Я посмотрел на Сержанта.
– Ну. А ты чего ожидал? Интернета с оптоволоконной связью?
– Я ж те сказал – чукча телефону знает. А это телеграф. Ладно, заканчивай быстрее, идти пора.
Выслушав доклад бойца, Сержант отдал распоряжение, двое оставались около входа, мы с ним, прихватив здоровенного долговца по кличке Петя Паровоз, двинулись за потерянной экспедицией.
– Петя, а ты мультик про крокодила Гену смотрел?
Петя искоса посмотрел на меня, ожидая подвоха, и буркнул:
– Это где еще про Чебурашку и старушку Шапокляк? Ну, в детстве смотрел.
– Вот и чудненько, долго объяснять не надо будет. Петь, давай я понесу твой автомат, Сержант – твой рюкзак, а ты понесешь нас с Сержантом? Мы так быстрее дойдем.
Сержант хрюкнул, потом согнал улыбку с лица и велел Паровозу не обращать внимания на всяких балаболов, а следить за обстановкой.
Вышли мы к месту проведения фестиваля дружбы с кровососами. Два тела в оранжевых комбезах лежали на полу. Комбезы на спине прочеркивали параллельные разрезы, в районе пятой точки куски комбеза были просто выдраны. Поперек белеющих полужопок прошлись красными полосами кончики когтей.
– Ничего себе! Первый раз такое вижу! Это чего же с ними делали? – Сержант ошарашенно смотрел на гринписовцев. – Это их точно кровосос так уделал?
– Нет, ну... пациент скорее жив, чем мертв. Сомлели просто хлопчики. И очухиваться категорически не хотят. Кровосос их помял маленько. Зверушка тут за углом лежит, отхватив количество свинца, несовместимое с жизнедеятельностью организма. – Я, сама скромность, как заправский гид-экскурсовод, провел долговцев по местам своей боевой славы.
– Что-то как-то странно их кровосос подрал... – Сержант подозрительно посмотрел на меня.
– Тут, понимаешь, какое дело, – я запнулся, пытаясь сообразить, как лучше объяснить, – вас ведь толком друг другу не представили. Это – представители организации «Гринпис». Они сюда приехали подружиться с кровососами, записать их в Красную книгу и ваще напредоставлять им всяких-разных правов. Вот и целью этой экспедиции было подружение с кровососом. Тока он их, видать, слегка превратно понял, ну, дикая скотинка, европейским обхождениям не научена. Мож, из-за оранжевых комбезов за самок их принял?
– Так они гомики, что ли?! – взревел Сержант, скидывая предохранитель и направляя ствол автомата на валяющихся в отключке гансов.
Я едва успел вцепиться в ствол и отвести его в сторону.
– Стой, стой, стой!!! Непосредственно акта не было! Поэтому не факт, что «ботаники» – гомики. К тому же я Сахарову их живыми назад вернуть обещал. Так что забираем их отсюда, тащим к «ботаникам» – и пусть там сами между собой разбираются. Тебе Воронин приказал их охранять? Вот и охраняй, а не устраивай тут суд Линча. Нет, Сержант, с такими, как ты, нас никогда в дерьмократическую Европу не возьмуть. И не видать нам ихних благ вместе с америкосовскими культурными ценностями. А так хочется гамбургер с колой в Припяти прикупить!
Сержант утихомирился, четко и внятно объяснил, где и в каком виде он наблюдал «Гринпис», ихних гомиков, все европейское сообщество с пиндосовским вкупе, ихние гамбургеры и Воронина с такими заданиями. После чего категорически отказался нести немцев, все еще находившихся в состоянии грогги. Я на камеру Питера заснял всю панораму вместе с мертвым кровососом, в назидание потомкам, после чего флегматично на все это взирающему и что-то жующему Паровозу была дана команда на транспортировку тел. Здоровяк-долговец невозмутимо закинул за спину автомат, подхватил под одну руку Гюнтера, под другую – Питера и неторопливо тронулся к выходу. Ноги Гюнтера болтались, не доставая пары сантиметров до земли, Питера – волочились по бетонному полу. Кровожадный Сержант предложил тащить их за ноги до самого Бара.
– Да у них шлемофоны попадают, – я усмехнулся, представив себе эту картину.
– Ничё, гвоздиками прибьем. А по лестнице пару раз протащим, для проверки. Чтобы убедиться, что шлемофоны держатся.
По дороге, видимо, от тряски и задевания разными частями тела стен и косяков, Питер пришел в себя, и Паровоз дальше потащил одного только Гюнтера. А я нежно прихватил Питера под локоток и сопровождал его, как старушку через улицу. Гринписовец смотрел вокруг ошалевшими глазами, смутно осознавая, где он находится, и восклицал «О, майн Гот!» при каждом ощупывании головы и пятой точки. Шедший сзади Сержант что-то бубнил себе под нос и периодически начинал плеваться.