Чистый грех
Шрифт:
К его радости, как раз в этот момент появилась присланная миссис Гиббон служанка с графинчиком коньяка, который Адам тут же подлил в чай.
Заметно повеселев после нескольких глотков, молодой человек оживленно заговорил. Больше не трогая чайник, он снова и снова подбавлял в свою чашку золотой жидкости из графинчика — так что вскоре пил уже чистый коньяк. Его болтовня все полнее сквозила двусмысленностями. Флора то вспыхивала как маков цвет, то ежилась, то как-то сладостно потягивалась. На ее счастье, вернулись наконец миссис Гиббон с Люси, и Адам вынужден
Вскоре граф откланялся, взял за руку дочь и удалился.
Миссис Гиббон, бросив иронический взгляд на ополовиненный графинчик, сказала племяннице не без восхищения:
— А ты, голубушка, крепка! Если ты сможешь удержать на расстоянии такого молодца, да и сама удержишься от него на расстоянии, — то это будет чудом из чудес. Рядом с таким искусителем и святая должна пасть. А до чего горяч!.. Я ему ничто, готов при мне на тебя броситься!
— Как подумаю, тетушка, что он ни одной юбки не пропускает — от горничной до великосветских дам, так и остыну. Это опытный жеребец. Я не поддамся, тут же прорысит к более покладистой…
— Строга ты больно, голубушка. Лучше прикинь: нянек он неспроста домой отослал, одна приходящая кухарка осталась. Вот ты и подумай, зачем он номер освободил. Не иначе как тебя поджидает.
— Ах, тетушка, меня ли? И охота вам его защищать? Он мне сказал прямо: ничего не жди. Коротко и ясно.
— А ты чего ж хотела, красавица, от женатого человека? Погоди, разведется…
— Ничего я от него не хотела, — сказала Флора, со скучным видом водя пальцем по краю лежащей на столике вышитой салфетки. — Но в последнее время мне стало ясно, что я мечтаю о большем, чем он может предложить.
— Я так и думала: ты влюбилась всерьез, — с участливой улыбкой сказала миссис Гиббон.
— Влюбиться в Адама Серра — глупей и выдумать нельзя! — в сердцах воскликнула Флора и в бешенстве смяла ни в чем не повинную салфетку.
— Он мой давний знакомый, но не могу сказать, что я его хорошо знаю, — деликатно промолвила миссис Гиббон, хотя у нее сложилось свое мнение о том, как Адам относится к ее племяннице. Ей мнилось, что он выделил Флору из толпы своих мимолетных любовниц. Вот и сегодня он улучил момент наедине с миссис Гиббон и вроде бы небрежно осведомился, где будет вечером ее племянница. Миссис Гиббон не скрыла, что Флора посетит вечеринку у Шарлотты Брюстер. И теперь втайне радовалась тому, как блистательно будет выглядеть эта парочка, Адам и Флора, в салоне Шарлотты.
— Зато я его знаю недолго, но хорошо, — с брезгливой гримасой заявила Флора. — Во мне ему одно интересно: сломить мое сопротивление. Для него это отчасти игра, отчасти серьезное испытание: мало ему соблазнить меня; нужно, чтоб я стала глиной в его руках, стала рабыней, признала его владычество. Его возбуждает мое упрямство, мое своеволие. А поставит на колени — вмиг остынет и забудет.
— Зря ты, голубушка, — возразила миссис Гиббон, — воображаешь его каким-то особенным зверем — деспотом и самодуром. Он наглее других мужчин, вот и вся разница. А те, которые сюсюкают с жен-
щинами
— Да, у него замечательная дочь. Ведь правда, что Люси прелестный ребенок? Сколько жизни в ней, сколько любопытства! И как развита для своего возраста! Трудно поверить, что малышке лишь четыре года!
— Адам ее боготворит и ни в чем не отказывает. Лишнее доказательство, что он не такой черствый, каким тебе видится.
— Что он способен на искренние чувства и сильные эмоции — в этом я не сомневаюсь, тетушка. Да только его искренние чувства и сильные эмоции недолго живут.
Миссис Гиббон нацелила на племянницу испытующий взгляд.
— Голубушка, да ты никак, после всех лет странствий по свету, решилась вдруг осесть на одном месте?
— Знаю, это безумная идея, если в центре ее такое непостоянное существо, как Адам Серр… Я готова честить себя последними словами, когда думаю, кого пустила в свое сердце! Половину молодости капризно перебирать и отбраковывать лучших мужчин Старого и Нового Света, чтобы наконец втюриться в бесстыжего бабника, вдобавок и женатого! Верх глупости и унижения!
— Что касается брака, то от него осталась одна видимость, — рассудительно напомнила миссис Гиббон.
— Видимость-то видимость, а лоб об нее всякий раз расшибаешь, как о самую что ни на есть существенность, — с горечью усмехнулась Флора. — Поверьте, тетушка, я не совсем ученый сухарь, и у меня есть романтические увлечения в душе. Как вспомню, кто ко мне сватался и был отвергнут, так сердце кровью обливается. У ног валялись, красивые слова говорили, ухаживали, как сказочные принцы — а я их поганой метлой. Представляете, тетушка, всех своих трубадуров — коленкой под зад!
— Дочка лорда Халдейна трубадурам не по рылу, — сухо заметила миссис Гиббон.
— Это я образно. Мои трубадуры были нашего круга. Бог миловал от того, чтоб путаться с голытьбой… Так вот, всех отвергла, от всех отвернулась и присмолилась душой к негодяю, которого и мужем-то не имею права назвать, потому что он женат на другой! Какое безрассудство!
— Да что ты все про разум толкуешь, — вздохнула миссис Гиббон. — Где любовь, там рассуждения побоку. Спроси хотя бы у своего отца: куда он ум свой подевал, когда приспичило жениться?
— Я знаю его историю. Он рассказывал, как мама вихрем ворвалась в его жизнь, как они любили друг друга. Да и сейчас папа отослал меня сюда, на Восточное побережье, из высоких романтических побуждений. К сожалению, Адам Серр так же далек от высокой романтики, как любой жеребец в его конюшне.
Миссис Гиббон расхохоталась.
— Уважила возлюбленного, уважила! — сказала она, отсмеявшись. — Пусть он и жеребец — разве ж мерин тебя бы устроил? Да и не таких жеребцов объезжали, если брались с умом. Дай время — будет как шелковый.