Чистый лист

Кузнецова Дарья Андреевна

— Да уж на что тут обижаться, — весело отозвалась я. — Наоборот, я бы с удовольствием на тебя такой же нацепила. Там нет второго в комплекте?

— Есть. И я надеюсь, что ты его мне наденешь. — Май улыбнулся уголками губ, искоса глянув на меня, и пояснил: — Это заключительная часть свадебного обряда.

— Ага, — задумчиво кивнула я. Смерила его взглядом. — Так, может, мы прямо по дороге и заедем?

— Мне нравится твой энтузиазм, — рассмеялся Недич. — Но не все так просто. Во-первых, мы банально не успели бы, а во-вторых, увы, для этого необходимо разрешение

владыки. Формальность, но без нее не обойтись.

ГЛАВА 10

Королевская милость уступает в надежности опале

Центр столицы отличался тишиной и каким-то особенным уютом — утопающие в зелени особняки старейших родов, среди которых, как я полагала, затесался и дом Недичей. Впрочем, знакомиться с этим строением совсем не хотелось: если мне «холостяцкая квартира» Мая казалась музеем даже теперь, после того как я там некоторое время пожила, то фамильное гнездо тем более оставит неизгладимое впечатление. Еще начну с перепуга тезке выкать, зачем нам с ним такие развлечения?

В центре города стоял и дворец владыки — здание на удивление скромных размеров, обнимающее крыльями Большую площадь с роскошными фонтанами в живописном сквере посередине. За дворцом раскинулся парк, где днем могли гулять простые горожане, а вечерами — гости проводящихся тут порой празднеств и торжеств.

Напротив, через площадь, располагались присутственные места — здание Государственной канцелярии и Палата голосов — постоянное представительство всех провинций, занимающая бывший Посольский дворец. На Большой площади брали начало три главные городские улицы, важнейшей из которых считался зеленый Исторический проспект. Он пересекал Зоряну безукоризненно прямой линией и за пределами столицы превращался в Главный тракт, ведущий вглубь материка, в сторону основных земель Ольбада. Тот самый, по которому мы недавно ездили на верфь.

Исторический театр размещался на одноименном проспекте сразу за площадью, что давало представление о статусе этого места.

У парадного входа царило оживление. На подъездной дороге образовался небольшой затор: подъезжали, выпускали пассажиров и уезжали автомобили, чтобы скрыться за поворотом — очевидно, где-то позади театра располагалась стоянка. Многие приходили пешком, и я не поручилась бы, что это определялось достатком: при параде были все, а оценивать на глаз стоимость нарядов я не умела. Большинство прибывающих скрывалось за высокими деревянными дверями, кто-то — оставался на ступеньках, чтобы подождать спутников.

— Готова? — тихо спросил Май, с тревогой поглядывая на меня, когда великолепный вороной монстр был уже близок к финишу.

— Если я скажу нет, это что-то изменит? — нервно хмыкнула в ответ. — Да ладно, переживу. Не съедят же они меня!

В этот момент автомобиль остановился, и лакей — весь в белом, от сапог до цилиндра — проворно открыл дверцу и протянул руку. Быстро сориентировался, даже не подошел к задней дверце. Я же, в отличие от него, на мгновение замешкалась, потому что принимать чью-то помощь, кроме помощи Мая, не привыкла. Но все же уцепилась за узкую ладонь в белой перчатке.

А потом

едва подавила порыв отпрянуть, плюхнуться обратно на сиденье и запереться в салоне авто: меня ослепили фотовспышки. Это было настолько неожиданно и неправильно, настолько не могло происходить со мной, что я замерла, растерянно хлопая глазами. И неизвестно, сколько бы простояла, если бы Май не подхватил меня под локоть и не потянул к дверям — мягко, но настойчиво. Сам он сохранял невозмутимость, и, похоже, не только внешнюю.

— А почему они только нас фотографируют? — спросила я напряженно через пару шагов.

— Не только, но мы — из интересных персонажей, — насмешливо отозвался Недич.

Яркие вспышки все еще раздражали, но первый шок прошел, а еще через пару секунд ко мне вернулась способность здраво мыслить. Сразу возник вопрос:

— Май, а почему они фотографируют издалека, ничего не спрашивают и не пытаются задержать? Я ни охраны, ни каких-либо ограждений не заметила.

— А почему должны? — озадаченно уставился на меня Май. — Они же не стражи, как они могут задержать?

— Ну… не знаю. Заступить дорогу, чтобы задать какие-то свои вопросы.

— Потому что дорожат своей работой и свободой, — чуть поморщился он. — Это уже будет вмешательство в частную жизнь, подсудное дело. Иногда появляются особенно ретивые журналисты, но их довольно быстро призывают к порядку хозяева и коллеги.

— Надо же, как строго, — с изумлением похвалила я. — Мне казалось, что они должны вести себя более нагло… Наверное, тоже какой-то привет из прошлой жизни. А почему они фотографируют только тут? Не проще было бы отловить тебя где-то возле Зоринки или даже в ней?

— Во-первых, я уже говорил, что в Зоринку не так-то просто попасть постороннему человеку. А во-вторых, по той же причине: можно фотографировать в общественных местах, а следить и ловить возле дома — незаконно. Владыка очень щепетилен и строг в этом вопросе, и подобные дела никогда не спускаются на тормозах.

— Это приятно, — задумчиво кивнула я. — А как же сюда вписываются обвинения в твой адрес?

— Ну… из любого правила есть исключения, — философски заметил тезка. — Когда человек в опале, найдется много желающих его безнаказанно пнуть, а владыка тогда злился на меня. Все мы порой подвержены эмоциям, даже те, кому это по статусу не положено. Они с отцом были если не друзьями, то верными соратниками, и смерть князя очень рассердила владыку.

— Май, ты ли это?! — окликнул нас уже в фойе красивый, звучный мужской голос. — Давно тебя не было видно!

— А вот тут, увы, стража не поможет, — едва слышно шепнул Недич, на мгновение недовольно скривился, но обернулся с невозмутимым лицом.

В просторном холле с огромными белыми колоннами и высокими потолками тоже было достаточно людно. Гудели голоса, сверкали наряды, глаза и драгоценности — пестрая светская жизнь кипела и бурлила. К счастью, главное мое опасение не оправдалось: никакого особенного интереса наша пара не вызвала. Поглядывали с любопытством, но и только.