Чистый лист
Шрифт:
— Это что, например? — усмехнулась я.
— Между прочим, в отличии от тебя, я приличная женщина, — тем же тоном ответила она. — И чем занимаются подзаборные шлюхи, мне не ведомо.
— Так эти подзаборные, как ты выразилась дорогая мама, шлюхи, — чеканя каждое слово выговаривала я, — являются еще девочками, студентками твоего мужа. А он, используя свое положение, использует их. И ты говоришь мне, что я опозорила вас. Да вы сами два больших позора.
— Ну знаешь! — рассвирепела она. — Эти студентки только так и могут получать зачёты. А твой отец мужчина, ему нужно больше, чем я могу дать. И все
— Так я тоже была студенткой. По-твоему, тоже была шлюхой. — Она фыркнула мне в ответ. — Так это все ваше воспитание, — чуть помолчав, тихо спросила у матери. — Мам, зачем вы меня родили?
— Алина, чтобы ты не говорила, но мы старались тебя воспитывать, как и должно быть, — нахмурилась мать, — А что до твоего вопроса, то отвечу так: в каждой семье должен быть хоть один ребёнок, так положено.
— Кем положено, мам? — это уже было просто смешно.
— Алина не дерзи, я в конце концов твоя мать, — она топнула ногой.
— Ты уверена, что ты моя мать?
— Ах ты, мерзавка, — она перешла на крик.
— Уходи отсюда, — я встала, указывая на дверь. — Чтоб духу твоего не было здесь. Вы для меня умерли, — зло проговорила я.
Мать подскочила ко мне и занесла руку, намереваясь залепить мне пощёчину, но я успела это предупредить. Держа её руку в своей, я зло прошипела:
— Я сказала вон.
Мать выскочила в дверь.
— Маш, проводи её отсюда, — устало сказала напуганной домработнице.
— Алина, ты в порядке? — спросила она. Я покачала головой и повернувшись, пошла наверх.
Поднявшись к себе, я легла на кровать и лежала, смотря в одну точку, пока в комнату не ворвался Стас:
— Алина, — он напугано потряс меня, — Алиночка, милая с тобой все в порядке?
— Стас, тебе когда-нибудь говорили, что родили тебя не потому что хотели, ждали и любили, а потому что так надо и что твой отец, не похотливый ублюдок, трахающий своих студенток за оценки, а нормальный мужчина с нормальными желаниями. А я виновата в том, что Артем оказался монстром, обманывающих стариков, я в этом виновата. Я позор семьи Лисицыных — Меня прорвало, у меня началась самая настоящая истерика, я выла в голос, слезы потоком лились из глаз, не останавливаясь, я не могла сказать ни слова, захлебываясь ими.
Стас схватил меня на руки и прижал к себе, потом сунул в рот ложку с какой-то сильно пахнущей жидкостью и стал поить меня водой. Я начала успокаиваться, уже смогла разглядеть испуганное лицо Марии, испачканную моими слезами рубашку Стаса. Я все ещё всхлипывала и заходилась вздохом, но слезы лить перестали. Маша, увидев, что я начала успокаиваться тихо вышла.
— Извини, — всхлипывая сказала я мужу.
— Тихо, моя девочка, тихо. Тебе не за что извиняться.
Мы сидели так, я, прислонившись к груди Стаса, сидя на его коленях, а он гладил меня по голове, пока я не уснула.
Глава 23. Примирение
Я проснулась очень рано, только начало светать. Стас спал рядом, мирно посапывая и улыбаясь во сне. Я тихо провела пальцем по его щетинистой щеке, он вздохнул.
— Я люблю тебя, Стас, — одними губами прошептала ему, но он конечно не слышал.
Вздохнув, поднялась с кровати и спустилась вниз попить
Сидя в тихой столовой без света, я пила кофе и вспоминала свое детство. А ведь со мной всегда занималась бабушка, мамина мама, бабушка Надя. Все лето я была у нее, она со мной ходила в парк, водила на аттракционы, родителям было некогда. Папа писал очередную диссертацию, докторскую и прочее, мама занималась с нерадивыми школьниками, лагерем и еще чем-то другим, но не мной. Они действительно родили меня «чтобы было». Осенью, конечно, родители меня забирали, но дома мной особо никто не занимался, мама с тетрадями, папа опять за написанием научных статей. На меня только шикали: не лезь, не тронь, не мешай, займись чем-нибудь полезным. Учась в школе, никаких проблем им не доставляла. Да и все равно мной больше бабушка занималась, помогала с уроками. В институте уже была предоставлена сама себе, когда бабушки не стало, мне было девятнадцать лет, она оставила квартиру мне. Не дожидаясь, когда меня попросят, я переехала. Было тяжело первое время, хотя родители давали мне деньги на карманные расходы, я начала подрабатывать. Пыталась устроится официанткой, но мать с отцом были против — «это же ужас что такое быть официанткой. Не позорь нас.» Устроилась курьером в небольшую компанию, на старших курсах меня уже перевели на должность помощника экономиста.
Родители никогда не интересовались моей жизнью: с кем я встречаюсь, кто мои друзья, не интересовали их и мои душевные раны. Когда поссорились с Костей, я прорыдала три дня, мама даже не спросила, что и как. «Пройдет», — все что я от нее получила тогда.
А ведь, когда все закрутилось вокруг меня, я рассчитывала на их поддержку. Наивная. Я, как и любой ребенок хотела просто родительской любви и понимания, а ее никогда и не было и в той ситуации явно бы не появилось.
— Ты чего не спишь? — я вздрогнула. — Прости, напугал тебя, родная.
— Да я в свои мысли погрузилась, даже не слышала, как ты вошел, — ответила я мужу.
— Алин, ты как?
— Как ни странно звучит, но я отлично. Наверное, вчера я выплакала все обиды и сейчас мне легко на душе. Голова правда болит.
— Дать таблетку? — с заботой в голосе спросил Стас. Я кивнула.
«Нам все равно надо поговорить, — глядя ему вслед, подумала я, — но точно не сегодня»
— Держи, — вернувшись, Стас протянул мне таблетку и стакан воды.
— Спасибо.
Он сел рядом на диван, я облокотилась на него. Мы молча сидели, он поглаживал мою ладонь, разглядывая обручальное кольцо.
— Велико стало, — наконец нарушил муж тишину.
— Ничего, отъемся, аппетит проснулся, — улыбнулась в ответ.
— Я тебе вчера не стал говорить, Витька прилетел, сегодня приедет в гости. Может попросить его не приезжать?
— Нет, я только рада буду, развеемся. Мне позитивные эмоции нужны.
— С ним напросился Женька и Мила с Ефимом. Ты выдержишь? — участливо спросил Стас.
— Конечно, — я улыбнулась, — я им всегда рада. Особенно Миле.
— Вы с ней сдружились прям, — усмехнулся Стас.