Читер
Шрифт:
— Ты куда, бедолага? Туда нельзя!
Я остановился перед охранником и чуть приподнял голову, глядя ему в глаза:
— Вы что, наконец-то начали работать после того случая с Линдой? Давно пора, черт возьми. Но не со мной. Я к Шмелю.
— Хоть к майскому жуку. — охранник выпятил подбородок.
— Слушай, я очень устал. Вот правда. — признался я. — Поэтому если придется тратить на тебя время, то я потрачу его минимум. И тебе это не понравится. Возможно, даже твоему трупу не понравится.
— Чё сказал? — с ноткой восхищения протянул громила. —
И, одновременно с болтовней, он принялся еще выше засучивать рукава футболки, явно красуясь своими надутыми мышцами.
Вариант
Атака кулаком в горло с переломом гортани. Атака ногой в солнечное сплетение, вывод противника из равновесия.
Вариант
Отвлекающий удар по глазам, одновременный удар стопой в колено. Когда противник упадет на одно колено — удар коленом в висок.
Вариант
Схватить ближайшую пивную кружку, бросить в голову противника. Когда он закроется — атаковать в пах.
Надо же, кто проснулся! Я смотрю, с людьми, а мой внутренний голос дружит лучше, чем с животными! Или, вернее, против людей. Короче, как ни назови, а против собак мне приходилось выкручиваться самому, без его подсказок, а теперь на тебе — тут как тут!
Я на мгновение задумался, какой из предложенных вариантов будет быстрее, и этого мгновения хватило. К бугаю, который так и не успел засучить рукава, внезапно подскочил Мигель — волосатый бармен, которого я тогда видел вместе со Шмелем за стойкой. Дернув бугая за руку, Мигель что-то тихо сказал ему на ухо и охранник сразу изменился в лице.
— А-а-а… — глубокомысленно протянул он и перевел взгляд на меня, одновременно поднимая ладони, словно бы пытаясь отгородиться от меня. — Прошу прощения, ошибка вышла. Испаряюсь.
И он и правда испарился со своего места — чуть ли не так же быстро, как испарялся и-под меня мотоцикл.
— Извини. — просто сказал Мигель. — Он тебя просто не видел еще. Проводить к Шмелю?
— Он у себя?
— Да.
— Тогда я сам. — я кивнул. — Спасибо. Дверь только открой.
Мигель тоже тряхнул своим длинными хвостом волос, без вопросов открыл для меня дверь, и юркнул обратно за барную стойку.
Я же, коротко порадовавшись тому, что удалось обойтись без драки, и мое кровотечение не усилится еще больше, толкнул дверь и вошел во внутренние помещения.
Шмель открыл мне через мгновение после того, как постучал в дверь — рядом, что ли, стоял, уже предупрежденный о моем приходе?
Ни слова не сказав, он оглядел меня с ног до головы и глубокомысленно протянул:
— Та-а-к… Ты, парень, пахнешь неприятностями… Большими неприятностями.
— В том числе. — не стал отрицать я. — А еще мне бы к врачу.
Я отнял руку от бока, который зажимал последние двадцать минут, чтобы придавить кровотечение, и приподнял подол рубашки, чтобы показать Шмелю.
— Твою мать. — так же задумчиво произнес Шмель, а потом достал из кармана хад и потыкал в него пальцами. — Линда, наверх! Живо! Ты тоже!
Последние слова
— Давай, шевелись!
Ну, наверх так наверх. Почему бы и не наверх? В конце концов, именно там, наверху, находится единственное место, которое я мог бы назвать домом, пусть и с большой натяжкой.
Подниматься по лестнице оказалось тяжелее, чем я думал — с каждым шагом простреленный бок тянуло все больше и больше, да еще и кровотечение, кажется, усилилось, но я все же смог подняться на два пролета, оказавшись на втором этаже.
— Не сюда! — рявкнул Шмель за спиной, когда я потянулся к ручке двери своей комнаты. — Дальше, до конца коридора!
— А что там? — поинтересовался я, не оборачиваясь.
— То, что спасет тебе жизнь, если не будешь тупить!
Я пожал плечами и прошел еще десять метров, оказавшись возле еще одной двери, в которую упирался коридор. Остановился возле нее и выжидательно посмотрел на Шмеля.
— Помню я, помню! — поморщился он, протискиваясь мимо меня. — Параноик!
Когда он открыл дверь, оказалось, что за ней скрывается нечто среднее между медицинским кабинетом и настоящей операционной. Небольшое, но чистое, наверняка даже стерильное, помещение, операционный стол посередине, бестеневая лампа над ним, столик с инструментами рядом, несколько шкафов с пузырьками и пластиковыми пакетами…
А хозяйкой всего этого великолепия выступала моя старая знакомая — Линда. Вот только если раньше, когда я видел ее в первый раз, ее одежда ограничивалась стрингами и блестками, сейчас она была полностью завернута в бледно-голубой халат. Такого же цвета на ней были перчатки, сеточка для волос и тканевая маска. Узнал я ее, собственно, только по глазам — единственному, что не скрывали тканевые врачебные «доспехи».
— Делай что хочешь, но чтобы он выжил! — грозным голосом сказал от двери Шмель.
— Все, что хочу? — уточнила Линда. — Я правильно услышала?
— Да! — рявкнул Шмель, и хлопнул дверью.
— Что ж, я его за язык не тянула. — девушка пожала плечами и указала глазами на стол. — Ложитесь, больной. Сейчас будем вас лечить.
— Ты и местная звезда стриптиза, и помощница Шмеля, и хирург? — усмехнулся я, снимая рубашку и подходя к столу.
— Ты даже не представляешь, сколько у меня талантов. — серьезно ответила Линда. — Все снимай. Не стесняйся, я уже видела тебя голым.
Я не стал говорить ей, что не снимаю штаны лишь по одной причине — я не помню, чтобы как-то повреждал ноги. С другой стороны, она права — то, что я этого не помню, не значит, что этого не было.
Поэтому я разделся и лег на неожиданно теплый стол. Даже приятно.
Линда поправила лампу, внимательным взглядом осмотрела меня и вздохнула:
— Вот что ты за скотина, а… Такое тело красивое, не мог, что ли поаккуратнее к нему относиться? Теперь шрамы будут.
— Шрамы украшают мужчин. — ответил я первое, что пришло в голову.