Чижик из дома номер шестнадцать

Капович Катя

– Это ничего! Я ведь еще не закончила обедать, так что время есть! – успокоила ее Рита и, достав из холодильника бутылку со странной коричневой водой, налила себе полный стакан.

Вода при наливании дала пену, забулькали и побежали вверх пузырьки.

– А это у тебя что? – спросила Чижик.

– Лекарство! – сказала Рита и притворно, как показалось Чижику, поморщилась.

– Пахнет вкусно! А от чего оно?

– Лекарство?

– Да. От какой болезни?

– От пепсилепсии. Знаешь такую болезнь?

Чижик не знала.

– Эх ты, деревенщина! – воскликнула Рита. – Ну покажи, что ты там нарешала?

Когда Чижик закончила делать математику, а Рита есть свой обед и пить лекарство, они пошли в большую комнату. Рита достала ноты из стула, который

заворожил Чижика тем, что в нем оказался тайный ящик.

– Не отвлекайся! – сказала Рита и стала показывать Чижику, как держать пальцы и в каком порядке нажимать на клавиши.

Она сыграла музыку. Она Чижику понравилась. Потом была очередь Чижика играть. Чижик сыграла, и ей понравилось еще больше.

– А слова ты мне запишешь?

– Да, – сказала Рита и записала Чижику в тетрадь слова, а сбоку приписала: «Слова и музыка народные». После этого Рита стала решительно выпроваживать Чижика: – Ты не забудь, что я очень занята, ведь мне еще нужно серьезную музыку учить. А потом я еще должна делать сольфеджио!

Чижик сложила портфель и, попрощавшись с Ритой, пошла домой.

Пришел день выступления. Нарядно одетые Чижикины родители сидели во втором ряду прямо за директором и завучем, и там же сидели учительница пения и какие-то важные гости из какого-то МИНИСТЕРСТВА, может быть даже министерства пения. Папа гордо поглядывал на маму. Еще бы, ведь это он уговорил Чижика, которая – напомним вам – еще не была Чижиком, пойти в гости к Рите Бучкиной. В первом номере праздничного первомайского концерта выступил хор с песней «Солнечный круг», потом Света Хорошевская станцевала танец умирающего лебедя. Под громкие аплодисменты Света сбежала по ступенькам, и Чижик поднялась на сцену, сияя от гордости и заранее кланяясь. В зале раздались редкие хлопки, это хлопали мама с папой. Чижик еще раз поклонилась, как это делала пианистка в одном концерте по телевизору, и села за пианино.

– Музыка и слова народные, – объявила Чижик и стала играть и петь:

Чижик-пыжик, где ты был? На Фонтанке водку пил. Выпил рюмку, выпил две, Зашумело в голове.

Чувствуя себя с каждой секундой все более уверенной, Чижик продолжила:

Стали чижика ловить, Чтобы в клетку посадить. Чу, чу, чу, чу, Я из клетки улечу. Чижик в клетку не хотел, Взял вспорхнул и улетел.

Ее песня, без всякого сомнения, вызвала восторг у всех, а учительница пения пришла в такое восхищение, что забралась на подоконник и оттуда махала руками, видимо прося, чтобы Чижик повторила номер с начала. Чижик не заставила себя долго упрашивать и повторила номер, стараясь петь еще громче, чтобы ее слышали в задних рядах. Голос красиво разливался под сводами актового зала, и радостно было смотреть, как ликуют учителя. Они теперь все встали и вместе с директором, завучем и учительницей пения махали Чижику руками. Поэтому Чижик спела еще один раз, а потом в голове у Чижика тоже закружилось, поэтому она даже обрадовалась, когда из-за занавеса показалась голова завуча, потом весь он, красный и потный, выбрался на сцену и потащил Чижика назад, за кулисы. Чижик еще пару раз поклонилась безумствующему залу, и занавес упал.

Вот с того самого дня никто больше не звал ее Машей, а только Чижиком.

Ее друзьями были все ребята из окрестных домов, и все они ходили в школу номер пятьдесят три, что находится у леса. Но, конечно, у человека всегда есть самые близкие друзья, и такими были Ленка Яковлева, Валик Дремов и Саша Мельников.

Глава 3. Кладоискатели

Идею им подал не кто иной, как их школьный садовник дядя Егор. Он был широкоплечий, с могучими усами и бородой, как

лопата. Если бы на свете водились цари, его бы обязательно назначили царем, но царей не было, и он стал садовником. Все говорят, что девчонки много времени тратят на свои волосы. Какая ерунда! Если бы они знали, сколько времени тратят на бороды некоторые мужчины! Свою бороду он гладил, взбивал, наматывал на палец, подергивал ее. Похоже было, что сначала сделали бороду, а потом приставили к ней дядю Егора.

– Сам видел из окна, как двое из лаборатории зарывают сундук. Это было еще прошлой осенью… Да, как раз перед снегом! – уточнил дядя Егор, подкручивая правый ус, который у него был длиннее, чем левый. Левый же его ус был шире, отчего круглое лицо дяди Егора ужасно напоминало часы с двумя стрелками – часовой и минутной.

Когда дядя Егор подкручивал правый ус, это означало, что у него хорошее настроение.

– Если там клад, то мы все отдадим в школу, когда найдем! – пообещали ребята и, взяв лопату, пошли к гаражам.

Валик начал копать, да так залихватски, что всем остальным тоже сразу ужасно захотелось махать лопатой.

– Я буду копать вторым! Я умею! Я бабушке всегда картошку копаю! – хвастался Сашка.

– Я умею не хуже тебя! Я бабушке тоже копаю… – отвечала Чижик, подбочениваясь.

– Что ты копаешь бабушке?

– Огурцы!

– Ха-ха-ха! – расхохотался Сашка, и Чижик обиделась и сказала, что это не по-товарищески – смеяться над ее бабушкой.

– А я вовсе не над бабушкой… – сказал Сашка.

Они стали спорить, а Валька стал их разнимать.

– Копать будем по очереди! – сказал он и отдал лопату Ленке.

Ленка какое-то время стучала лопатой, из-под которой вылетали твердые комья и камни.

Ребята и не предполагали, как это трудно, и уже через двадцать минут вежливо уступали лопату друг другу.

– Нам бы раздобыть вторую лопату, и хорошо бы она была поострее, а то эта совсем затупилась… – заметила Чижик и показала ладони: они были стерты.

Чижик вспомнила, что видела во дворе Секретной лаборатории красный ящик с инструментами. Чижик давно собиралась сходить и разведать, что же там во дворе лаборатории построили. Год назад вокруг каменной ограды возвели дощатый забор, привезли бетонные плиты – много-много бетонных плит. Со стройки неслись громкие звуки – то рычание экскаватора, то жужжание асфальтного катка. А однажды ребята наблюдали из окон школы, как на длинном тросе подъемного крана повисло в воздухе огромное стекло. Только на днях деревянный забор, окружавший строительство, убрали, и теперь можно было подойти близко. Чижик знала, что в будке сидит охранник, и надеялась проскользнуть с кем-нибудь из работников, которые во время обеденного перерыва часто выходили, гуляли под каштанами, читали книги. Среди выходящих за ворота людей было много ученых, они отличались от остальных бородами и очками и очень нравились Чижику. Потом звенел звонок, и они брели обратно.

– Я раздобуду лопату! – сказала Чижик.

– Где? – спросили ее.

– В лаборатории!

– Так тебя туда и пустили!

– А вот посмотрим!

Ребята посмотрели на нее с сомнением:

– Ну давай!

Когда Чижик подошла к воротам, она увидела пустую будку. Ворота почему-то стояли открытыми, и поперек проезда висела желтая лента, на которой черными печатными буквами во всю длину было написано: «Охраняется сторожем в любое время суток, не пересекать без пропуска, нарушители будут о…». Остаток ленты падал на землю рядом с деревом, и Чижик, так и не выяснив, что же будет с нарушителями, решительно нырнула под нее и побежала вглубь двора. То, что она увидела, превысило ее фантазии. Рядом со зданием лаборатории стояли домики из стекла. Это были теплицы. В них сквозь осыпанное изнутри каплями стекло виднелись удивительные растения; они горели яркими лепестками. Ничего подобного Чижик в жизни не наблюдала. Именно для теплиц, скорее всего, привезли красный ящик, на котором написали слово «ИНВЕНТАРЬ». «Я потом положу обратно!» – подумала Чижик, любуясь новенькой, еще блестящей лопатой. Времени на осмотр теплицы у нее, к сожалению, не было. Но первый шаг был сделан.