Чкалов
Шрифт:
Чкалов сразу же, по поведению самолета узнал о поспешных приготовлениях вооруженца в передней кабине, и его лицо сделалось настолько мрачным и злым, что бомбардир даже побледнел, когда предстал перед суровым командиром корабля.
— Зачем открыл бомболюк?! — во всю мочь закричал Чкалов.
— Освободиться от бомб… Иначе при вынужденной посадке взлетим на воздух… — волнуясь, ответил пожилой человек, затянутый в кожаное пальто.
— Дурак! Ты же в деревню мог залепить!
Чкалов на секунду отвернулся, чтобы взглянуть,
— Ложись, и ни с места, пока не сядем, — добавил уже спокойно Чкалов.
Бомбардир улегся в проходе между сиденьями левого и правого летчиков.
Тем временем самолет опустился до трехсот метров, летя в направлении к морю, вблизи которого летчик надеялся найти приличную площадку для посадки.
Отворачивая от селений, попадавшихся на пути, командир зорко оглядывал каждый кусочек ровной земли, в то время как работающий на предельной мощности мотор, перегреваясь, стал парить, словно вскипевший самовар.
Высота двести метров. Показалось темно-синее море, испещренное светлыми бегущими полосками пенистых грив на верхушках волн.
«Хорошо, что поднялся шторм», — мелькнуло в голове пилота, и он с надеждой взглянул на последний мотор, часто выбрасывавший неровные черные выхлопы, отчего машина дрожала точно в лихорадке.
Чкалов нехотя выключил зажигание последнего мотора. Сразу стихло, и только тревожный свист и шелест обтекающего машину воздуха нарушали безмолвие, воцарившееся на корабле.
Самолет с опасным грузом быстро скользил вниз. Каждая секунда подводила машину к земле на десяток метров, и с каждой секундой тревога за благополучный исход росла у инженера-вооруженца, побелевшего как снег.
— Всем в хвост! — рявкнул Чкалов.
Бомбардир вскочил и мгновенно скрылся в заднем отсеке. Механик же медлил раздумывая: уйти ли действительно в более безопасное место или остаться здесь, вблизи командира, и в случае чего оказать ему помощь? Он осторожно пододвинулся к Чкалову.
— В хвост, сукин сын! — еще строже закричал командир корабля, не отрывая глаз от площадки, выбранной для вынужденной посадки.
Механик метнулся назад с мыслью — жалеет других, а о себе не подумал.
Когда оставалось всего 100 метров до земли, самолет находился над самым обрывом берега Черного моря. Летчик круто повернул машину влево. Крыло «ТБ-1» чуть не коснулось земли. Чкалов энергично выбрал крен и выровненную машину направил вдоль прибрежной полоски выгоревшей земли. Точно на аэродроме, пилот спокойно посадил свой воздушный корабль на три точки.
Через несколько секунд бомбовоз стоял у самого обрыва, слегка покачиваясь от порывов ветра, налетавшего с моря.
Валерий вылез из пилотской кабины и, расстегнув комбинезон, подставил грудь под чистое дыхание морского воздуха.
Волны с яростью бились об утесы. Небо заволакивалось тучами. Вдали вспыхивали раскаленные
— Вот оно, наше море… — сказал Чкалов. Рядом стоял механик, вглядываясь в лицо своего командира. Его поражало спокойствие, которым дышала вся могучая фигура Валерия Павловича.
— Товарищ командир, а ведь чуть не гробанулись? — решил заговорить механик.
— «Чуть» в авиации не считается, — шутливо ответил Чкалов. — Ты скажи-ка вот, что это за чертовщина у нас с самолетом?
— Моторишки старые, вот и летит все…
— Ну, ну, милок! Слышал, как пятилетку-то задумали? Будем на своих моторах летать, а свои, брат, понадежнее. Эх, золотое время только наступает…
Валерий сел, спустив с обрыва ноги, наблюдая за морем. Улыбаясь, он следил за бегом волн.
Механик полез к аварийному мотору, а старый инженер-вооруженец подошел к Чкалову и неловко стал крутиться около него, боясь приступить к разговору.
— Товарищ командир, что же будем делать с бомбами?
— Рыбу будем глушить в Черном море… А ты что о них беспокоишься? — поглядывая на инженера, с иронией спросил Чкалов.
— Как же, товарищ командир, это ценные, опытные бомбы.
— Ведь ты их хотел сбросить куда попало, а может, даже в село?
— Да… Но… по уставу нельзя садиться с бомбами.
— Эх ты, инженер! Образования-то в тебе вагон, да голова не так приварена. А вдруг да в дом запузырил бы? Сколько бы гробанул? Ну? А нас ведь всего ничего… Как бы ты глядел в глаза матери, у которой отнял жизнь ее детей? Подумай… и не беспокойся о своих бомбах — их мы с тобой еще как следует испытаем.
Валерий неожиданно ринулся с обрыва вниз, к самой воде, затем, перескакивая с камня на камень, забрался на утес, вздрагивавший от ударов штормовых волн.
Пока на место вынужденной посадки прислали новый мотор и заменили им поломавшийся, прошло несколько дней. Бомбы отвезли на один из полевых аэродромов Одесской летной школы, куда после ремонта перегнал Валерий Павлович и свой «ТБ-1». Здесь он узнал, что начальником учебного заведения недавно назначен не кто иной, как его любимый Батя, бывший командир 1-й Краснознаменной истребительной эскадрильи, Иван Панфилович Антошин.
Встреча старых друзей была радостная и теплая. Антошин уже знал о всех перенесенных его любимцем неприятностях за годы их разлуки и возмущался грубым невниманием к великолепному чкаловскому искусству летать, к его новаторским поискам нового в высшем пилотаже.
Узнав, что Антошин еще летает на истребителе, Валерий попросил Ивана Панфиловича дать ему свой самолет. Батя не мог отказать в просьбе Валерия, да его самого разбирало любопытство.
Валерий Павлович опробовал мотор, взлетел и над самой землей стал выделывать изумительные фигуры. По существу, весь полет был одной сплошной фигурой. Здесь Антошин увидел настоящий полет истребителя вниз головой.