Чкалов
Шрифт:
Батя убедился, что перед ним теперь не тот молодой летчик, который служил у него четыре года назад, а взрослый человек, умудренный летным опытом.
Они вместе побывали в Одесской опере, съездили к могиле лейтенанта Шмидта. В свободное от опытных полетов время Антошин предоставлял волгарю возможность вдоволь порыбачить и покупаться в море. Нередко сам рано утречком составлял ему компанию.
Валерий обладал редкой способностью быстро знакомиться с людьми и заводить с ними дружбу. Он уже стал своим человеком среди рыбаков и в
За месяц этой командировки дружба Валерия с Батей еще более окрепла.
Пока Чкалов испытывал новые бомбы, автор этих строк продолжал служить старшим летчиком в 20-м отдельном авиационном отряде, которым командовал царский офицер, участник империалистической войны, летчик и командир авиаподразделения в гражданскую войну Николай Александрович Андреев.
После Красильникова и Попова моим командиром звена стал недавно прибывший из командировки в Афганистан, тоже бывший офицер прошлой войны и артист мюзик-холла, прекрасный летчик и неиссякаемо веселый человек Василий Николаевич Жданов [6] .
6
В Великой Отечественной войне он командовал в авиации дальнего действия воздушной армией, имея звание генерал-полковника авиации.
В короткое время мы сменили оставшиеся экземпляры немецких самолетов «Ю-21», отличавшиеся коварным свойством загораться в воздухе в любое время и в своем адском пламени превращать в прах тела и души авиационных энтузиастов, на самолеты отечественного производства — «Р-1» и «Р-3».
В конце 1931 года инспекция ВВС навалилась неожиданно на наш отряд с задачей тщательно проверить технику пилотирования летного состава. Меня пригласил к себе в самолет «Р-1» комбриг Туржанский, о котором мы слышали от своих соседей по ангарам — летчиков НИИ ВВС — как о строгом, но справедливом человеке.
Мой командир отряда очень волновался и просил меня быть предельно внимательным при выполнении задания инспектирующего.
Я старался не подвести Николая Александровича, нисколько не беспокоясь о себе. Видимо, поэтому сухощавый, подтянутый, красивый комбриг с темно-карими глазами улыбнулся мне и поблагодарил за отличные полеты.
Н. А. Андреев был доволен результатами инспекции и в течение многих дней после нее очень редко дарил нашему брату добросовестно заслуженный «выговор» или несколько суток гауптвахты.
Но, как известно, инспектирование никогда не обходится даром. Для меня оно оказалось поворотным пунктом на жизненном пути.
Через два месяца после полетов с комбригом А. А. Туржанским меня вызвали к Н. А. Андрееву и в присутствии командира звена В. Н. Жданова объявили приказ начальника ВВС о моем назначении летчиком-испытателем в НИИ ВВС, куда мне и
Я никогда даже не мечтал, что удостоюсь такой чести — работать летчиком-испытателем НИИ. Более того, я искренне просил командира отряда защитить меня от такой напасти и оставить летчиком у себя.
Н. А. Андреев предпринимал некоторые попытки, но управление ВВС жестко требовало исполнения своего приказа.
Толком не зная никого в НИИ ВВС, я обрадовался, когда мне приказали сразу явиться на ночные полеты. Мне представлялось, что летчику лучше всего знакомиться и с делами и с людьми на аэродроме или в воздухе.
Наша группа из четырех новичков собралась возле большого ангара летной части института, когда не торопясь, спокойно угасал летний вечер. На ангарах вспыхнули красные неоновые огни заграждения, и ночь бесповоротно вступила в свои права.
Аэродромные посадочные прожекторы выхватывали из тьмы длинные белые полосы, в световых конусах которых купались мириады мельчайших частиц пыли, мошки, ночные бабочки.
Мы отправились на старт, где стояли самолеты, а вокруг них суетились механики.
Недалеко от нас, рядом с самолетами, стояли двое, лица которых освещались временами от вспышек спички или папиросы.
Кто-то из нашей группы шепнул:
— Это асы испытателей — Анисимов и Чкалов.
Вскоре послышался властный голос: «Становись!»
Привычные люди аэродрома, несмотря на темноту, быстро выстроились в две шеренги. Командир части, вызывая по очереди летчиков, отдавал распоряжения о порядке проведения сегодняшних ночных полетов.
— Товарищ Чкалов! Вам сегодня надлежит провести полеты с вновь назначенными в институт летчиками, прибывшими из строевых частей. Проверьте, как они летают ночью, если нужно, потренируйте и затем выпустите самостоятельно.
— Есть, товарищ командир! Проверю и, кого нужно, выпущу.
— Действуйте. Вот ваша группа. — Командир показал на четверку молодых летчиков, в которой я стоял на левом фланге и, слегка волнуясь, внимательно прислушивался к каждому слову командира.
Чкалов подошел к нам и низким, немного осипшим голосом спросил, глядя на меня:
— Как фамилия?
— Байдуков, — ответил я.
— Сколько лет летаешь?
— Пять.
— На чем летаешь?
— На разведчиках.
— Да не то я спрашиваю. На «Р-1» летал?
— Так точно, — ответил я, слегка пораженный грубоватым тоном и тем, что он обращается на «ты», и его слишком заметно выделяющимся «о».
— Ну так бы и сказал, что летаю на «Р-1», а то «на разведчиках»! — И он, помолчав, добавил: — Садись в самолет, а я сейчас приду. — Чкалов скрылся, не сказав, где стоит самолет и какой его номер. Мы растерянно стояли.
— Сердитый мужик, — сказал мой товарищ.
Я поспешил к самолетам, чтобы отыскать, а вернее, угадать машину, на которой должен был отправиться в экзаменационный полет.