Чмоки
Шрифт:
— Одна живет?
— С сыном. У нее сын, Иона.
Алан навалился на изгородь и смотрел, как солнце садится за лужайкой для гольфа. Половина светила уже исчезла в декоративном озерце, оставив нам на память ярко-оранжевое граффити на воде. Отражение солнца дрожащим конусом протянулось по озерцу, в сумерках умирающие лучи окрасили Алановы волосы в цвет раскаленной конфорки. Он снова завел разговор о Тони, но я предложил обсудить это завтра утром в офисе. Алан нехотя согласился.
— А сегодня кто-нибудь еще будет? — спросил он.
— Нет, только
Мне показалось, что мой ответ его несколько разочаровал.
Мы вернулись в гостиную. Я сел рядом с Мэри на зеброполосатый диван в стиле шестидесятых, а Алан оккупировал мое складное кресло по другую сторону журнального столика. Я налил всем еще шампанского.
Алан тем временем повернулся к Мэри:
— Стив говорит, ты в гольф играешь.
При мысли о том, что сейчас придется поддерживать связный разговор, Мэри слегка напряглась.
— Это раньше. Я еще в детстве научилась. У меня родители обожали гольф. Только я теперь больше джет-кун-до увлекаюсь, — сообщила она.
— Что это еще за джет-кун-до? — поинтересовался Алан.
— Это такое боевое искусство, его Брюс Ли разработал. «Путь преграждающего кулака». — Мэри закурила «Мальборо лайт».
— «Путь преграждающего кулака»? Это он где же его изобрел? В Сан-Франциско, где живут самые мужественные в мире мужчины?
Алан заржал, радуясь собственному остроумию, но Мэри не разделила его восторгов. У Мэри брат голубой, и Дракончик Ли — ее герой. Он у нее в холле висит в натуральную величину.
— Вообще-то он это в Гонконге изобрел. Это свободный стиль единоборства, — едко ответила она. Я побоялся, что свидание вслепую может закончиться тем, что Алан и вправду останется без глаз.
Тут вмешалась Лиз:
— Алан, а ты любишь готовить?
— Да нет… Я просто в Маркс энд Спенсер готовое беру. Можно сказать, тем и живу. Удобно: взял, в микроволновку сунул — и готово.
— У тебя микроволновка? Смотри осторожно, это здорово вредно, — сказала Мэри. — Я бы лично никогда не стала держать ее в доме.
— Да ну, глупости это все. Никакого там вреда нету. Просто у нас все же снобы, никто полуфабрикаты не ест…
— Ну не знаю, почему, если человек не хочет получить рак или листероид, он сразу сноб, — огрызнулась Мэри.
Несмотря на огромные количества выкуриваемой травы и потребляемой выпивки, Мэри была помешана на здоровом питании. Я даже как-то видел, как она в пароварку минеральную воду заливала.
Алан открыл вторую бутылку шампанского. Пробка стрельнула в потолок, а оттуда рикошетом мне под ноги.
— Я когда была в Калифорнии, читала, что в какой-то забегаловке повар постоянно в микроволновке готовил и от этого умер, — продолжала Мэри. — Когда ему вскрытие сделали, выяснилось, что у него там все сварилось: печень, почки… Видимо, он дверцу плохо закрывал, и ему лучами там все прожарило.
— Ужас! — завопила Лиз.
Мэри рассмеялась подозрительно долгим наркотским смехом и модельной походкой удалилась в туалет. Трава и «шампусик», повстречавшись в ее ЦНС, затеяли рискованный междусобойчик.
Как-то
Когда Мэри вернулась, Алан спросил:
— Стив говорит, у тебя сын?
Лиз недовольно глянула на меня: не надо было радовать Алана раньше времени.
— Да. Иона. Он сейчас у моего бывшего, в Калифорнии. Я так по нему скучаю… Он еще маленький: семь лет только.
— Так твой бывший американец?
Мэри склеила три папиросных бумажки и высыпала на них табак из «Мальборо лайт».
— Нет, он наш, просто живет в Лос-Анджелесе. Он сессионный гитарист.
— И что он играет?
— У него сейчас сольный проект с продюсером «Симпл Майндс». — Мэри явно не хотелось распространяться на эту тему.
Она взяла брикетик ливанской смолы, подпалила уголок и, втянув губами струйку дыма, высыпала поверх табака щепотку травы.
— Я в свое время тоже хотел в группе играть, — сказал Алан.
— Да это все в свое время хотели, — вздохнула Мэри, — только не так это просто на самом деле.
В случае с Ленни все было не только не просто, но и, прямо скажем, запущено: в итоге он таки доскакался до наркологической клиники. Правда, надо сказать, что последние два года Ленни был чист. Я пошел на кухню заварить всем кофе и ромашковый чай. Когда я вернулся с чашками на подносе, Лиз делилась с народом воспоминаниями о модельной жизни.
— Нет, а ты помнишь, как мы в Майами снимались в купальниках для немцев?
Лиз повернулась к Алану:
— Слушай, это был кошмар просто: клиент запал на Мэри. Конкретно причем: мы с ней даже на ночь запирались. Представляешь? Он каждый вечер напивался, признавался ей в неземной любви, а утром с бодуна на людей кидался. Он там всех до ручки довел, стилистка две недели рыдала просто.
Лиз послушать, так получается, что она малость только недотянула до статуса супермодели, хотя на самом-то деле она там и рядом не стояла. Она, конечно, немного обошла Мэри: как-никак две обложки в «Эль», но вообще-то обе они по большей части подвизались на суровой, но злачной ниве фэшн-каталогов.
Мэри передала Лиз самокрутку. Та затянулась пару раз, встала, танцующей походкой подплыла к Алану и предложила ему косячок. Тот улыбнулся:
— Нет, спасибо.
Лиз ухватила дистанционное и по новой завела Фрэнки Наклза:
— Так, все танцуем!
Она вытащила Алана из кресла, и тот вдруг задергался совершенно мимо музыки. Мэри танцевала с закрытыми глазами. Я, как обычно, переминался на месте в щадящем режиме. Лиз обняла меня и, покачиваясь со мной под музыку, легонько подтолкнула Алана к Мэри.