Чмоки
Шрифт:
— Смотри! — грозно сказал я, указуя на тело, распростертое на ковре. — Что это? Что тут вообще творится?
Лиз по-прежнему рыдала в подушку. Сердце у меня пустой консервной банкой колотилось о ребра.
Я заставил себя взглянуть еще раз. Да, моя голова, мой нос картошкой, такая же ямочка на скошенном подбородке. Но линии лица отчетливей, и общий вид не такой поношенный, даже почти что привлекательный. Растительность на голове намного гуще, волосы блестят, и седины в них меньше, чем у меня. Да и стройней он намного, и член — грустно, но факт — член у него тоже больше. (Хотя,
— Кто это? — спросил я, уже зная ответ.
Я видел его каждый день всю свою жизнь. Это он отражался в витринах, это он смотрел на меня из зеркала, когда я обрабатывал подбородок уникальным тройным лезвием.
Лиз била дрожь. В лице ее отражались все мучения нашей совместной жизни. Вдруг она сорвалась и побежала вниз, стремясь покинуть стены, где свершилось ее невольное грехопадение.
Я постарался успокоиться по калифорнийскому методу. Я закрылся в гостевой спальне, но окружающий мир лез в глаза с навязчивостью эксгибициониста, газом просачивался в дверную щель, фонтанчиком бил из прожженной дырки в ковре… Неуспокоенный, я вернулся в спальню.
Репликант слегка шевелился. Он был загорелый, на белом заду, как стайки НЛО, алели восемь полумесяцев — по четыре на каждой половинке. Я сперва подумал, татуировка, но — нет. Вдавленные полукружия оказались следами от коготков Лиз, истинным выражением обуревавшей ее страсти. Я тронул его плечо. Оно было теплое и твердое — плечо живого человека.
Я спотыкаясь сошел вниз и попытался как-то во всем разобраться. Через пару минут на лестнице послышались его шаги. Мой клон подошел ко мне со смущенной и робкой улыбкой, словно хотел сказать, что не его вина, что его, несчастную пустышку, вселенская укладчица номер такой-то сунула в мою жизнь, как джокера в карточную колоду. Трепка, кстати говоря, не сильно отразилась на его состоянии. Он вроде даже не был особенно потрясен, просто взволнован и слегка растерян. Увидев его, я чуть не рехнулся от страха, но постарался все-таки держаться спокойно.
— Нет, это просто потрясающе! — заявил Стив-младший. — Я ведь всегда хотел брата! Трудно быть единственным ребенком в семье… Нет, с ума сойти можно! Такое ощущение, что мне все это снится. Знаешь, я, по-моему, догадываюсь… я про это в книге читал. «По ту сторону зеркала» — знаешь? Про феномен двойника — когда человек всю жизнь ищет невидимого близнеца. Зеркальная редупликация, демистификация нарциссизма. Видимо, мы друг друга придумали, или, скорее всего, кто-то из нас или мы оба являемся психогенной галлюцинацией, твоей или моей. По-моему, Полицер как раз об этом пишет, если, конечно, я его правильно понял.
Я слушал-слушал и, наконец, рассмеялся:
— Ну все, хорош. Что за бредятина! Кто психогенный-то? Я лично в порядке, чертиков не ловлю. Значит, получается, это ты у нас псих.
Я продолжал изучать продвинутый вариант собственной персоны. Стив-младший был не только стройнее, чем я: во всех его движениях сквозили грация и спокойствие, которые редко встретишь у обитателей юго-западной части Лондона. Он присел
— Ну как, не убил я тебя?
— Да нет, сейчас уже все нормально, спасибо. Ты меня извини, неловко получилось.
— Бог с ним. Можно я у тебя спрошу кое-что?
Он радостно кивнул.
— Ты чем сегодня занимался?
— С утра на работу пошел, в обед встречался с Салли.
— Как, до заседания?
— Ну да. Всего, чего хотел, добился. Теперь она и денег даст, и Тони не выгонит.
— А как тебе Алан Дентон?
— Это кто?
— Так он что у тебя — не управляющий директор?!
— С какой стати? Мы с Тони сами все дела ведем.
— И позапрошлой ночью ничего такого не было?
— Позапрошлой? Ну, кончил во сне, а так вроде ничего.
Я лично — так вот сам по себе — не кончаю уже лет десять, а то и больше. Гм. Видимо, питание неправильное. Надо будет у него потом спросить, что он такое ест. Ну а пока копнем поглубже.
— Так. А как директрису в садике звали, помнишь?
— Сейчас вспомню, наверно, погоди. Детский сад святого Иакова, а директриса… Черт, вертится на языке… не помню, извини.
Да? А я вот помню. Звали ее мисс Шеппард, и все, что можно было изгадить в жизни маленького ребенка, она мне изгадила. Я до сих пор храню в памяти ее образ в виде голографической куклы вуду (стальные булавки прилагаются). А этот даже имя не вспомнил. Я приободрился и продолжал:
— Хорошо, а экзамены в школе ты как сдал, на какие оценки? И что ты сдавал, кстати?
Стив бодренько все отбарабанил, вспомнил даже, когда он что пересдавал.
Ну что ж, неплохо. Видно, такие унижения так просто не забываются.
— Значит, как я понял, ты себе жил спокойненько, а потом вдруг явился твой двойник и застукал тебя со своей женой? Так, что ли? Кстати, как с женой-то у тебя?
— Да как у тебя, наверное: все хорошо. Нам с тобой повезло, Стив. В наше время это редкость.
Ну да, эту сказочку я и сам всем рассказываю.
— А ты до сих пор с Тони работаешь?
— Конечно. Мы с ним уже десять лет компанию вместе ведем. Он мне и друг хороший, не только партнер…
— Слушай, а с женой его у тебя ничего не было?
— С Лорой? — Он даже заерзал от неловкости. — Нет, конечно, ты что? У них такая семья хорошая…
Ага, ошибочка. И даже две.
Во-первых, когда у нас с Лиз окончательно разладились постельные дела, я как-то раз стихийно перепихнулся с этой самой Лорой. А во-вторых, родив тройняшек, Тони через год с ней развелся по суду и с большой кровью. Вот так-то, голубчик, а теперь я тебя добью. О, это коронный удар. Я это двадцать пять лет в себе носил — недавно только проговорился в пыточной беседе с глазу на глаз по калифорнийскому методу. В психоанализе, друг мой, за такое дают пять баллов с плюсом. Это ж вселенский взрыв, вечная индульгенция, разом покрывающая все мои былые закидоны. Итак, решающий вопрос: