Чоки-чок, или Рыцарь Прозрачного Кота
Шрифт:
Но вернулся он, когда Леши и Даши на крыльце уже не было. Потому что Леша сердито и печально сказал:
– Пошли. Сколько можно ждать…
У него появилось подозрение. Нехорошее такое. А что, если Ростик один вернулся в столицу? Ведь пробка-то – у него!.. Может, решил стать героем в глазах всей страны и короля?
Конечно, это скверное дело – подозревать друзей в нехороших поступках. Но… во-первых, мыслям не прикажешь. Во-вторых, друзья-то они лишь со вчерашнего дня. И что Леша знает о Ростике? Если по правде говорить, этот кактусенок кажется легкомысленным
Леша отвез очень огорченную Дашу домой. Посидел насупленно, подумал. И решил:
– Вот что! Двинусь-ка я туда своим ходом. Надо все выяснить до конца!
– Пешком? – ахнула Даша. – А если опять Людоедов?
– Я возьму рогатку.
– Я буду страшно волноваться! И за тебя, и за Ростика. – Она ведь ничего не знала о Лешиных подозрениях.
– Не успеешь ты поволноваться, я же вернусь через пять минут… И уж на этот раз обязательно принесу лекарство!
Леша побежал на ромашковую поляну. Была надежда: вдруг Бочкин попросил Прошу пригнать сюда со станции поезд? Но поезда, к сожалению, не было.
И Леша зашагал по шпалам. Рогатка торчала у него за поясом. Глиняные пули были наготове, в верхнем кармашке.
На развилке Леша на этот раз свернул куда следует, налево. Недалеко была уже станция Чьитоноги. Леша стал шагать еще тверже, чтобы добавить себе храбрости. Шпоры зазвенели громко и по-боевому. И Леша вдруг подумал:
«А почему бы все-таки не попробовать еще раз колдовство с сапожками?»
Конечно, дон Куркурузо предупреждал, что не надо, но ведь и маги иногда ошибаются. Вон сколько он возился с коровой…
Страшновато стало, но Леша представил, какой длинный путь до Горнавера: по рельсам, потом на пароходе до Желтых Скал, затем по дороге, ведущей на Гору… Он встал прямо, зажмурился, сдвинул каблуки.
– Шагом марш!
Ничего не получилось.
Тогда Леша сказал:
Чоки-чок, Чоки-чок, Левый, правый каблучок! Ну-ка, сделайте в столицу Удивительный скачок!«Удивительного скачка» не вышло. Но сапожки вдруг дернулись и… побежали по шпалам! Сами собой! Так, что Леша еле успевал перебирать ногами. Он понимал, что вот-вот брякнется.
– Эй, стойте! Вы с ума сошли! Да подождите вы, бешеные!
Но сапоги не слушали! Мчались все быстрее! И Леша наконец свалился и крепко треснулся о шпалу, вскинув ноги.
Сапоги подергались, соскочили с ног и помчались по шпалам – одни, без хозяина!
– Подождите! Куда вы?!
Но сапоги – топ-топ-топ, дзинь-дзинь-дзинь – скрылись за поворотом.
– Дураки, – сказал им вслед Леша. И, признаться, даже всхлипнул: слишком уж много неприятностей свалилось на него за последний час.
Потом он встал. Потер ушибленное место. Снял и сунул в карманы носки. И зашлепал дальше босиком. Потому что все равно ведь надо
Что поделаешь, в сказках бывают не только радости, но и много всяких трудностей. Леша понимал: чтобы победить, надо шагать вперед. Если даже от тебя сбежали волшебные сапоги. Орест Редькин тоже не повернул бы назад… Вот кто мог бы стать настоящим другом – мальчик Орик!
А Ростик?.. Неужели он и правда такой обманщик?
А может, с ним что-то случилось?
Ох, как все непонятно и тревожно…
Леша задумался, глядя под ноги, а когда опять посмотрел вперед, вздрогнул. И перепуганно остановился.
Навстречу ковыляла бабка! Та самая, со станции Чьитоноги. Одной рукой она опиралась на клюку, а другой… несла Лешины сапожки.
Бабка встала в пяти шагах, улыбнулась ртом, из которого торчал зуб, похожий на огрызок желтого карандаша.
– Вот, изловила их, неслухов… Ну-ка, ступайте к хозяину! – Она поставила сапожки на шпалу. Те постояли и побрели к Леше. Остановились перед ним. И казалось, что они – не сами по себе, а в них вставлен очень виноватый, просящий прощения мальчишка. Только невидимый.
– Надевай, не бойся…
– Спасибо, бабушка, – пробормотал Леша. Торопливо натянул сапожки прямо на босые ноги. И покосился на бабку уже не так опасливо.
– Ты им спуску-то не давай, – посоветовала бабка. – Держи в строгости.
– Ладно, – буркнул Леша.
– Но и не колдуй зря. Все равно они одноразовые, толку больше не будет. Как обувки – годятся, а для транспортной цели – без всякой пользы…
– Спасибо, бабушка, – опять сказал Леша.
– Не стоит благодарности, голубчик… А чего вы в гости-то не заходите? Я каждый день угощенье готовлю, а вас все нету. Иногда мимо прокатите на своем самоваре, да ищи-свищи… Подчас прямо досада берет.
– Все времени нет, – виновато сказал Леша. – Да еще и боязно…
– А чего боязно-то? Или кто про меня всяких глупостев наговорил? Дак ты не слушай пустобрехов-то! Я отродясь ребятишкам худого не делала!
– Вы, наверно, обиделись, что мы тогда у вас корзинку с пирогами ухватили…
– И-и, милый ты мой! Неужто я детских шалостев не видела? Ухватили, и кушайте на здоровье! Я еще спеку… У меня и сейчас есть свеженькие. Может, зайдешь?
– Извините, бабушка, но опять времени нет! Мне вот так, до зарезу, скорее надо в Горнавер. Во-он туда! – Леша показал на вершину Горы, которая в дымке вырисовывалась над деревьями.
– До зарезу?!
– Ага…
– Ну, тогда постой малость… – Бабка уковыляла в избу. И тут же вернулась с большущей метлой. К толстенному длинному черенку было приделано мотоциклетное седло.
Бабка боком, привычно, устроилась на седле, а Леше велела:
– Садись давай впереди меня. Не забоишься?
– Ну а если и забоюсь, так что? – храбро отозвался Леша. – Главное, чтобы добраться поскорее…
Он тоже сел боком, как на жердь изгороди. Бабка одной рукой (костлявой и твердой) ухватила его поперек живота. А он изо всех сил схватился за черенок метлы.