Чокнутая будущая
Шрифт:
Но сейчас я целеустремленно миновала и кладбище, выбралась на трассу, мельком взглянула на суетное новое поле, где традиционно толпились легковушки и «Газели», стояли автобусы, продавались искусственные цветы. Вариантов не было. Следовало пилить по обочине, потом ненавязчиво прокрасться мимо похоронного бюро, куда я, конечно же, больше ни ногой, и добраться наконец до человеческих тротуаров.
Когда ты идешь по обочине трассы, это вызывает у проезжающих мимо недоумение. К счастью, я была одета скорее как бродяжка, чем барышня легкого поведения, поэтому никаких пошлых предложений
Поэтому, когда огромный черный автомобиль вдруг внезапно заскрежетал тормозами, я не сразу отреагировала. Просто попыталась обойти внезапно появившееся на обочине препятствие и очень удивилась, услышав свое имя.
– Мирослава?
Ах да, это я.
Глава 8
Первая жена моего мужа, богическая Римма Викторовна, смотрела на меня поверх изящных солнцезащитных очков.
Она сидела на заднем сиденье дорогого автомобиля и была похожа на Катрин Денев.
Каждая женщина этого мира знает, что стоит в бигуди и шлепках выйти вынести мусор, как ты встретишь примерно всех.
Вот и я себя ощутила этой теткой в бигуди и с мусорным пакетом в руках.
Шла Слава по шоссе и выглядела бродяжкой.
– Мирослава, – проговорила Римма Викторовна с легкой, точно выверенной обеспокоенностью, и мне сразу захотелось начать аплодировать.
Я была на ее спектаклях много раз, покупала билеты на первый ряд и пыталась поймать неуловимое обаяние этой женщины. То самое, от которого зал то рыдал, то смеялся, а то забывал дышать. Мой брак с Алешей, казалось, делал меня ближе к примадонне. Ронял и на меня крохотный отблеск ее славы и таланта, ведь мы преломили одного мужчину.
– Что случилось? У тебя какая-то беда? Почему ты на обочине?
– Ничего не случилось. Я просто иду к Алеше в город.
– К Алеше в город, – повторила она едва насмешливо. – Как Ломоносов? Садись-ка ты, милая, в машину, я тебя отвезу.
За рулем ее автомобиля сидел незнакомый молодой мужчина. Приветливая улыбка, расчетливый взгляд… Я мигом вообразила, что это жиголо, вынужденный спать с немолодой примадонной, чтобы накормить голодающих младших братьев. Разумеется, в глубине души он ее ненавидел и мечтал придушить.
Что же победит? Оскорбленность униженного или страх перед убийством?
Я обошла машину и плюхнулась на заднее сиденье.
– Спасибо, Римма Викторовна, – вежливо поблагодарила, внутренне трепеща и от воображаемой опасности, которая ей грозила, и от сияния, которое от нее исходило.
– Не чужие люди, милочка, – великодушно отмахнулась она. – К тому же нельзя, чтобы ты болталась по улицам в таком виде. Алеша известный в нашем городе человек, а ты
– Кто? – оторопела я. Визитка? Вы тоже это слышали, или меня солнышко припекло прямо через панамку? – Ой, а Армани-то я дома забыла вместе с кольцами от Тиффани и сумочками Луи Виттон. Алеша-то так и осыпает меня драгоценностями с утра до ночи, только успевай подставлять карманы.
– Ну не стоит так остро реагировать, – ласково укорила меня Римма Викторовна, – я ведь на твоей стороне. Таролог – это так свежо. В театре столько разговоров было о том, какую экзотическую жену заполучил Алеша.
– Экзотики во мне полные штаны, – согласилась я легко.
Прямо сейчас во мне боролись две субличности: одной хотелось пререкаться, а другой – пасть ниц перед богиней.
– Люди готовы поверить во что угодно, когда их припечет. Но, милая, ты не думала устроиться на нормальную работу?
– Иногда мне хочется стать звездочетом, – поделилась я, – смотреть на небо в подзорную трубу и носить остроконечный колпак.
Губы Риммы Викторовны дрогнули в усталой улыбке.
– Забавно, – проговорила она сухо.
– А что вы-то делаете в наших краях? – спросила я лишь для того, чтобы отвлечь ее от моей персоны.
– В ваших краях? – повторила она. – Когда ты собираешься переехать к мужу окончательно? Идея жить на два дома – это курам на смех. Алеша не из тех мужчин, кого можно оставлять без пригляда.
– Почему? – Я энергично захлопала ресницами.
Почему, почему. Потому! Две из трех жен ушли от Алеши из-за его измен, и только Римма Викторовна – от любви к режиссеру.
Муж объяснял, что все дело в театральной среде. Хранить верность у них там вроде как неприлично даже. А еще он клялся, что со мной никогда так не поступит, потому что я единственная и до меня он не знал истинной любви. Вот артист, не зря у него столько поклонниц.
Но я тоже была его поклонницей, поэтому слушать это было так сладко, так остро! И страстно хотелось поверить, что бабник-рецидивист изменится ради меня – его истинной любви. Ведь я и правда единственная в этом мире, другой такой Мирославы больше нет нигде, хоть сколько ищите.
Алеша со своими романтическими метаниями вызывал у меня жгучую нежность. Нелегко быть изменником, думается мне. Тебе нужно все время что-то врать и сочинять, а потом помнить, что соврал и сочинил. И вечно испытывать беспокойство и фоновую вину – а вдруг поймают, придется оправдываться, слезы, ссоры, драмы…
Нет, изменять – нелегкий труд, и мне бы не хотелось взваливать на себя такую хлопотную ношу. Но ведь Колесо фортуны, Дьявол, Влюбленные, Луна – нелегко перебить такой расклад. Жрица и Король Мечей. Не та парочка, о которой будут писать поэты, но та, о которой захочется позлословить.
Изменники никогда не бывают положительными персонажами. На них всегда лежит груз всеобщего порицания.
– Мирослава. – Римма Викторовна потянулась и взяла меня за руку.
Опустив глаза, я смотрела на ее кожу. Крохотные веснушки пигментных пятен уже пробивались на свет, но ее рука все еще не была рукой пожилой женщины. Яркий лак, тяжелые кольца, увлажненная кожа.