Чокнутый
Шрифт:
Собственно, это все. То, что было сказано до этого, джунгли скромно умалчивают. Единственно доподлинно известно, что к данному разговору Шейла готовилась долго и тщательно. Задействованы были не только Квар и Ириза, но и все близкое окружение Чокнутого. Все прекрасно понимали, что просто так к бывшему Пришельцу не подлезешь. Не тот склад ума и все такое прочее. Могут нервишки не выдержать. Оно можно, конечно, и без папаши кутят воспитать, у жителей это сплошь и рядом. Но что тогда станут говорить джунгли о самом Чокнутом. Следовательно, стоит приложить все силы, чтобы Чокнутый
Было еще одно обстоятельство, о котором Шейла, эта молоденькая красивая самка, никому не говорила. Она была слишком умна, в отца Квара, наверное, чтобы полностью раскрываться перед жителями в своих тайнах. Но именно это обстоятельство ее больше всего и беспокоило. Слишком часто в последнее время Чокнутый крутился вокруг Пещеры, где работали Пришельцы. Дневал и ночевал, лишь изредка выбирая время, чтобы посетить город Пришельцев. Он постоянно что-то у них расспрашивал, скреб голову и долго-долго думал. И Шейлу данное поведение Чокнутого весьма сильно настораживало. Может быть, сердцем, в котором еще остались отголоски ее древних предков, она чувствовала, что у Чокнутого неспокойно на душе. И он хочет… Он хочет… Нет, Шейла не знала, чего хочет эта странная белая пантера. Но она предчувствовала беду. Она любила.
– У нас скоро появятся котята…
Смысл сказанного не сразу, но достиг мозгов Мила. И вот что странно! Он даже удивился тому, насколько он спокойно принял их. А ведь должно было произойти все совсем наоборот! Он, космический полицейский! Офицер! Тридцать три медали, восемьдесят четыре ранения, одна, неофициальная, смерть! И он станет отцом скулящих, слепых, неизвестно какой расцветки котят?
Ерунда.
Конечно, все ерунда!
Потому что он давно уже не полицейский.
И давно не человек.
А всего лишь белая пантера.
Которой ужас как хочется помурлыкать с этой премиленькой красоткой напротив. Наговорить ей кучу комплиментов. Полизать за ухом и потереться носами. Но он ничего этого не успевает, потому что идиоту мутанту под странным именем Мистер, что б его, приспичило поболтать с ним. В конце концов, есть у него личная жизнь или нет?
Личной жизни у белой пантеры не было. Ее судьба так странно и тесно переплеталась с теми изменениями, которые происходили в джунглях, что к альбиносу порой выстраивались целые очереди. Кто пожаловаться на соседа, кто поплакаться из-за потомства большого, а кто просто поглазеть на первого героя в джунглях. И Мистер, позабыв предупредительно кашлянуть, ввалился к Милу без всякого стеснения. Единственной его реакцией на слишком близкое расположение Чокнутого и молоденькой пантеры стало смущенное:
– О-о! – Цивилизация шагала по планете семимильными шагами.
Бедная Шейла, так и не услышав ответ на свои слова, испуганно сорвалась и исчезла, оставив только как напоминание еле уловимый запах. Молоденькие влюбленные пантеры так вкусно пахнут…
– Ну что тебе? – жалостливо спросил Мил, когда открыл глаза и увидел перед собой не мордочку
– Да вот, я вот тоже, вроде того, попрощаться пришел, – грустно улыбаясь, ответил мутант, вытирая губы, которые только что зачем-то облизал Чокнутый. Белая пантера всегда была немного странной.
– Попрощаться? Ты? Вы что, сговорились все!
Мил вскочил и стал суетливо крутиться вокруг сиротливо стоящего перед ним мутанта.
– Сначала Альвареза зазнался, лапы не подаст, банана в урожай не выпросишь. Потом Мышь. Ну, эта ладно, дальняя знакомая. Странничек наш серый, Родж Ночной, черт. Ночью со всей стаей и ушел. Даже не попрощавшись. Ему, видите ли, невозможно с Чокнутым прощаться. Что я, больной? Или заразный? Остались Бобо, Квар да ты.
– Я, это…
– Тебе тоже Чокнутый надоел? Оскомину набил. Изжога. Да?
Мистер робко стоял на своем месте, продолжая улыбаться уголками губ. Он ждал, когда белая пантера закончит. Не в правилах мутантов перебивать чокнутых. Даже если чокнутый сам Чокнутый.
Мил выдохся достаточно быстро. Он перестал крутиться и улегся, уткнув глаза в землю. Как в старые добрые времена, когда он был никому не нужен. И когда ему никто не был нужен.
– Я не ухожу в полном смысле этого слова, – робко начал Мистер.
– Мне от этого не легче.
– С тобой остается молодая пантера.
– Ага. Вы, наверно, сговорились все. Квар и Бобо то же самое твердят. Ну, Квар, предположим, понятное дело. Я вроде теперь его… Как это по-вашему?
– Да как и везде. Зять.
– Вот-вот. Зять. А знаешь, что пещерник мне втолковывает? Не поверишь. Я, говорит, без крепкой ячейки общества, без надежного тыла захирею. Друзья друзьями, а ячейка ячейкой.
Мил тяжело вздохнул. Ему действительно в последние дни было особенно тяжело. Словно закончилось большое интересное приключение. Друзья уходят кто куда. Грустно. Теперь вот и мутант. Какой-никакой, а товарищ. Проверенный временем и обстоятельствами. Хоть и пованивающий иногда.
– Куда уходишь-то? – Надо принимать действительность такой, какой она принимается.
– Да тут недалеко, – неопределенно сказал Мистер.
– Своих всех забираешь?
Мутант коротко кивнул.
– Когда?
– Пришельцы говорят, что можно прямо сейчас.
Мил недоуменно уставился на мутанта:
– И что это значит? С каких пор ты стал прислушиваться к мнению Пришельцев?
Мутант замялся:
– Дело такое… Не хотели тебе раньше времени говорить. Все ночами да ночами. Но… Пойдем лучше. Все увидишь сам.
Мил, покрутив когтем у виска, определяя психическое состояние мутанта, все же послушался и двинулся следом. Что-то в последнее время его не слишком посвящают в дела. Все как-то странно и тайно. Одно из двух. Или у всех поехала крыша, или он, Мил, стал никому не нужен.
Мистер направлялся прямиком к пещере. Насколько знал Мил, работы комиссии уже практически закончились и делать там было, в принципе, нечего. Особенно жителям с нарушенной психикой. Но мутант уверенно двигался именно к Станции Переработки, и данное обстоятельство немного смутило Мила.