Чпр 3
Шрифт:
— Вы оба. Вон, — я указываю на дверь.
— Аврора… — начинает было Элегард, но я останавливаю его взглядом. Мне кажется, я сейчас готова придушить их обоих за то, что они причинили такую боль моему сыну.
— Если у вас не хватает ума выяснять отношения по-взрослому, не приплетая сюда детей, которым и так досталось, мне точно не о чем с вами говорить. Видеть вас не хочу. Проваливайте.
Я подхватываю блюдо со столь любимыми детьми сладостями и киваю в сторону лестницу:
— Лар, Роа, Риа. Пойдемте.
Мне уже совершенно безразлично, что будут делать эти двое, пусть хоть всю
Поэтому мы все вместе поднимаемся в детскую, я захлопываю дверь и судорожно вздыхаю. От чувств, которыми плещет от Роа, сжимается сердце, но хуже всего то, что я не знаю, как себя вести дальше. Тем более что он даже не смотрит в сторону сладостей, забирается с ногами на кровать, обнимает подушку и отворачивается.
Риа растерянно смотрит на брата, переводит взгляд с него на меня, Лар вообще застыл у двери и кусает губы. И надо же именно в этот момент явиться Вайдхэну, чтоб его дракон за причинное место покусал!
— Я просила тебя уйти, — насколько могу спокойно, говорю я.
— Роа, — Вайдхэн все равно обращается к сыну. — Прости меня. Я не хотел, чтобы все так получилось.
Он вскидывает голову. Глаза, так похожие на глаза отца, зло сверкают.
— Не хотел?! — кричит он. — Да ты только этого и хотел! Ты делаешь все, чтобы мы с мамой и папой перестали быть семьей! Ты не просто злодей, ты хуже! Никогда! Никогда тебя не буду любить!
Последнее он уже кричит так, что у меня звенит в ушах и в сердце. Из его глаз текут слезы, и это становится последней каплей. Я чуть ли не силой выпихиваю Вайдхэна за дверь, блокирую замок и быстро подхожу к сыну. Рискуя стать врагом номер два, ложусь рядом с ним на постель, обнимаю собой, осторожно притягиваю к себе и целую в макушку.
— Я очень, очень сильно тебя люблю, — шепчу еле слышно.
Не только шепчу, проделываю то, что по словам Бена мне уметь не положено — говорю это через сердце, через пламя, отчаянно желая унять эту боль и согреть своего ребенка. Мне становится сначала тепло, а после невыносимо жарко, но я продолжаю до тех пор, пока Роа в моих руках не перестает быть каменным. Пока он не расслабляется.
Только тогда расслабляюсь я и, кажется, остальные. Из-под кровати Лара вылезает Дрим, которая забилась туда еще до нашего прихода, Лар начинает ее успокаивающе гладить. Трескотня от вирчания действует умиротворяюще, а потом Риа интересуется:
— Мам, а можно съесть пирожное?
— И мне? — спрашивает Лар.
Но облегченно выдыхаю я только тогда, когда из моих объятий доносится:
— Я тоже хочу.
Роа всхлипывает и начинает выворачиваться из моих рук. Я мгновенно его отпускаю и улыбаюсь:
— Можно всем. — Правда, тут же добавляю специально для одной прожорливой чешуйчато-пушистой особы: — Кроме тебя.
Глава 25
Черное пламя Раграна
Что
— Это. Моя. Семья, — повторил Бен, глядя ему в глаза. — И если ты причинишь им вред в угоду Халлорану, себе или кому бы то ни было, я сверну тебе шею.
Это была не простая угроза, и Элегарду хватило мозгов это понять. Неизвестно, надолго ли, но пытаться выпячивать грудь он перестал и ретировался. За дверь. Вовремя, потому что даже сейчас у Бена чесались руки набить ему морду за то, что произошло, но с тем же успехом можно было подойти к зеркалу и бить морду себе. Потому что те роковые слова произнес именно он и в очередной раз причинил боль своему сыну.
Что ему стоило остановиться? Просто не замечать этот рыжий штырь, торчащий из-за стола, как мебель? К сожалению, рядом с ними, с Авророй, с малышней он терял контроль. Сходил с ума, понимая, что его родной сын тянется к этому недоотцу — просто потому, что тот навешал всем лапши на уши. Просто потому, что он был рядом с ними все эти годы по приказу Халлорана!
Что бы там ни задумал Ландерстерг, ему явно стоит действовать побыстрее, потому что иначе действовать начнет он сам. И начнет с вопроса, прямого вопроса Халлорану, который стоило задать уже давно: какого набла здесь происходит? Какого набла его дети были заложниками Аронгары столько лет, а его женщина проходит какие-то исследования без его ведома?
Единственное, что останавливало — Аврора. Он приехал ради нее. Ради детей, и тратить сейчас время на разговоры с Халлораном — да к наблам. Он лучше проведет время со своей семьей и обо всем узнает именно от Авроры.
Правда, утром, когда Бен уже собирался ехать к ней и брился, с ним связались вальцгарды.
— Риамер Вайдхэн, риам Этроу с детьми планируют лететь на побережье. Что нам ответить?
— Я сейчас сам с ней поговорю.
На звонок Аврора ответила сразу.
— Да, собираемся, — сухо сказала в ответ на его вопрос.
— Я тоже собираюсь к вам. Но можем встретиться сразу на побережье…
— Не можем, — перебила она. — Я еду гулять со своими детьми.
— Это и мои дети тоже.
— Вчера ты об этом забыл.
— Не начинай! Я попросил прощения.
— Для тебя это все так просто, да? Попросил прощения, перешагнул и дальше пошел?
— Да. Не вижу причин усложнять.
— Тогда, возможно, тебе стоит проверить зрение.
Она нажала отбой, и Бен выругался. Связался с вальцгардами и приказал никого из квартиры не выпускать до тех пор, как он не приедет. Прекрасно представляя, как она отреагирует — хотя это было странно. Вчера Аврора вела себя уже совсем как та женщина, которую он всегда знал. К ней будто разом вернулись все эмоции, вся ее жесткость и сила. Она словно ожила, впервые после потери памяти, и это определенно радовало бы. Если бы не одно крохотное «но». Аврора опять не хотела его видеть.