Что было, то было (повести, рассказы)
Шрифт:
Они оказались около ее дома. Ольга сжалилась — озяб человек, — пригласила Виктора к себе согреться чаем.
Саша обрадовался приходу дяди Вити, забавно болтал с ним, и Ольга видела, что он понравился гостю, ну а гость — Саше…
Виктор пригласил Ольгу пойти с ним седьмого ноября в гости в одну знакомую ему семью. Она чуть замялась, но согласилась.
За праздничным столом кроме хозяев — мужа и жены — были еще две пары. Было просто, уютно, весело. Ольга невольно сравнивала Виктора с остальными мужчинами. Статный, скромный, меченный фронтовыми ожогами
На долю Ольги достался вальс «В парке старинном». Раньше слов о седине, слетевших с пластинки, она впервые разглядела — у Виктора седые-седые виски. Седина эта удивительно шла ему, так же как шрамы на лице, без которых, казалось, он был бы обыкновенной, проще.
Они сели раньше окончания вальса, но именно эти минуты, пока Ольга кружила в вальсе, сделали с сердцем ее что-то такое, необъяснимое и властное, от чего ей потом уже не удалось ни избавиться, ни уйти, ни скрыться. Вальс тот с памятного октябрьского вечера стал для Ольги ее своеобразным гимном, и не торжественным, а душевным, чувственным. Покоряющая музыка вальса тогда вела ее по невидным улочкам города рядом с Виктором, а позже, через месяцы, — в лодке за Двину и по лугу, цветистому, пьянящему…
Так они, вдова и вдовец, подружились. Но свело их не это родство судеб. Нет. Что-то другое, значительное — словно они давно искали друг друга и нашли. А вдовство лишь давало им право на это сближение, на эти большие, искренние чувства. В дружбе их не все шло просто и гладко. Бывало, по месяцу не искали они встреч, жили своим прошлым, от которого уйти было нелегко обоим. И особенно ей. У нее — сын, которого она любила и который был похож на другого, тоже любимого, хотя и неживого, но из памяти, из сердца не выкинутого. Она не собиралась лишать этой памяти и сына. Ольга так много рассказывала Саше о его отце, что уж кто-то другой не сможет занять это место в сердце мальчика. Виктор же, твердила она себе, кем бы ни стал для нее, всегда останется для Саши только дядей Витей.
Ольга не думала, что Виктор старается расположить к себе Сашу для того, чтобы через это добиться ее любви. Да и на самом деле ничего подобного не было. Но и она, мать, не могла остаться равнодушной к сердечной доброте человека, влияние которого положительно сказывалось на всем поведении Саши. Виктор умел не навязчиво, играючи так занять Сашу, что можно было подумать: большой опыт отца и педагога у этого бывшего танкиста. И она невольно проникалась уважением к Виктору, все больше привязывалась к нему, видела в нем настоящего друга.
В один — ответственный — учебный год Саша чуть не стал второгодником. Вот когда нуждались в поддержке и мать и сын!
Казалось, все будет хорошо. Саша успешно закончил третий класс. Татьяна Петровна, Сашина учительница, при встречах с Ольгой не могла нахвалиться его прилежностью. Да Ольга и сама видела старание сынишки, чувствовала его любовь
На втором месяце нового учебного года учительницу неожиданно перевели в вечернюю среднюю школу рабочей молодежи. Дети, влюбленные в свою строгую, но добрую Татьяну Петровну, никак не могли привыкнуть к новой учительнице. А она к тому же была резкой, нервной.
Вечерняя школа помещалась в здании той же начальной школы, и ребята иногда виделись со своей любимой учительницей. Они уговаривали ее вернуться, девчонки плакали. Им невдомек было, что и Татьяна Петровна свою разлуку с классом тоже очень переживала, так как ушла она от них не по доброй воле: не хватало педагогов.
Однажды Саша вернулся из школы в слезах. Мать была дома, и на ее вопрос, почему он плачет, ответил:
— Ольгушка тебя вызывает.
— Кто? Какая Ольгушка? — не поняла мать.
— Учительница.
— А почему ты ее так называешь? Ты слышал хоть раз, чтобы меня кто-нибудь назвал Ольгушкой? Все зовут кто Олей, кто Ольгой, кто Ольгой Ивановной.
— Ты же не такая… ты хорошая.
— Учительница для тебя нехорошая? Ты подумал, что говоришь?
— Не я один… Так все в классе ее зовут. Еще знаешь как? Сказать? Ольгушка-лягушка.
— Ой как это некрасиво! Школьники, пионеры…
Саша покраснел.
— Да, а зачем вызывает она меня? Что-нибудь натворил? Где твоя кепка?
— У нее.
Саша рассказал, что он написал сочинение до звонка, и Ольга Марковна разрешила идти домой. Но как же он мог уйти один, без Кольки Крылова? Оделся и стал ждать. Надоело, заглянул тихонько в класс. Потом еще. А учительница стояла у двери, схватила кепку и сказала, что он хулиган, пускай за кепкой приходит мать.
— Ты, может, дразнил ее, чего доброго? Сказал что-нибудь дерзкое? — пытала Ольга сына.
— Ни капельки! Только заглянул и вот так поманил пальцем Кольку. — Саша показал, как он поманил дружка.
Когда Ольга пришла в школу, Сашина учительница наговорила ей много неприятного: Саша будто бы ленится, грубит и вот, наконец, хулиганил — мешал заниматься.
Ольга не стала выгораживать сына, сказала, что поговорит с ним, а в душе унесла неприятное впечатление от этой встречи. Подумала: «Какая холодная… Не зря ребята прозвище дали такое». Потом росла тревога за Сашу — четвертый класс, сложный, выпускной. А Саша и верно стал лениться: без напоминаний не садился за учебники. Раз утром даже признался:
— Мне что-то не хочется в школу идти, мама.
— Почему? — строго спросила она. Посмотрела в глаза — и сама догадалась почему.
— Если бы Татьяна Петровна… — мечтательно произнес Саша.
Ольга видела, что с Сашей творится что-то неладное, но была бессильна внушить ему уважение к новой учительнице, все ее слова были неубедительными.
Рассказала Виктору. Он посоветовал сходить в школу, выяснить все.
Ольга так и поступила.
Разговор с Ольгой Марковной состоялся не наедине, как хотелось Федяевой, а в учительской в присутствии учителей. Сашина учительница сразу напустилась: