Что может быть лучше? (сборник)
Шрифт:
Одно и то же лицо может представляться красивым или некрасивым в зависимости от силы сексуального желания. Известно, что при сильном голоде и объедки покажутся вкусными, а уродки – красавицами.
В европейской культуре лицо – это единственная постоянно открытая часть тела. (Недаром у мусульман женское лицо должно быть постоянно закрытым, ибо в лице они гораздо чётче видят отсвет пизды.) Ладони, которые тоже открыты, часто прячут за спину или в карманы. Только лицо всегда доступно взгляду.
Привлекательное открытое лицо является проводником к сокрытой
У раннего Горького есть рассказ, где не шибко красивая проститутка, желая отблагодарить мужчину, предлагает ему себя. Заметив, что он без вдохновения смотрит на неё, она предлагает: «Хочешь, я лицо прикрою?» Помню, в отрочестве, когда я прочёл об этом предложении, меня осенило, что лицо, на которое мы поначалу обращаем такое грандиозное внимание, становится совершенно неважным в буквально жизнеопределяющие моменты человеческой жизни.
Практика восприятия доказывает, что существенная разница между красотой и невзрачностью состоит в цвете: без косметики – серость, а значит, безликость – то есть отсутствие лица. Недаром же, когда говорят о непривлекательном лице, его называют бесцветным. Косметика занимается тем, что располагает по лицу яркие цвета и придаёт лицу резко контрастное изображение – красоту называют яркой.
Итак, косметика делает женское лицо красивым, то есть сексуально привлекательным, и в конечном итоге сулит ей еблю. Женщина чувствует или знает об этом и использует косметику для того, чтобы объявить миру о своей доступности, о своём желании.
Но если женщина стесняется объявлять о своей доступности, она не станет пользоваться косметикой. Причём это стеснение чаще всего неосознанно и основано на женской неуверенности в себе, забитости моралью или на прямых запретах, существующих в том или ином обществе.
В некоторых ситуациях женщина умышленно не хочет привлекать к себе сексуальное внимание и тогда умышленно не пользуется косметикой. Крайний пример – монашки, статус которых полностью асексуальный, а потому косметика для них неприемлема.
Когда у женщины возникает желание и она решает помастурбировать, она не станет перед этим красить губы и подводить глаза. Ей не надо объявлять самой себе о своём желании – она прекрасно знает, где и как его удовлетворить. Косметика нужна ей лишь для общества, из которого женщина выудит себе сексуального партнёра с помощью своего открытого сияющего лица, а, увы, не открытого розовеющего клитора.
Но если женщина хочет партнёра и, следовательно, жаждет привлечь внимание, тогда она раскрашивает себе лицо. Потому мужчины, завидев женщину в косметике, понимают, что она не пассивно ищет партнёра, а активно объявляет об этом.
Женщина в косметике представляется мужчине красивой, другими словами, мужское желание возникает как реакция на женскую демонстрацию желания.
Женщина, намазанная косметикой, уподобляется сучке в состоянии
Женское лицо в косметике как способ провозглашения желания уподобляется по откровенности и действенности её раздвинутым ногам – вид пизды сразу вызывает желание, вид лица, ставшего от косметики красивым, тоже сразу начинает вызывать желание.
Общество запрещает женщине в открытую демонстрировать свою доступность – раздвигать ноги и показывать пизду, и потому женщина выбрала символический метод манифестации своей доступности – раскрашивание лица.
Конечно, помимо косметики, у желающей женщины возникает особая мимика, блеск глаз, что тоже воспринимается как красота. Таким образом, красота исходит из женского желания, которое воплощается прежде всего в облике всегда готовых к совокуплению гениталий, а потом распространяется на раскрашенное лицо, которое подтверждает не только физиологическую готовность женщины, но и психическую. Раскраска лица имитирует физиологические симптомы похоти: блеск глаз с помощью очерчивания их, пухлость и полураскрытость губ с помощью увеличения их поверхности помадой, порозовение кожи благодаря специальным кремам.
Многие мужчины боятся красивых женщин так же, как боятся вида пизды. Красота страшит, ибо требует обладания собой, требует действий, на которые многие мужчины неспособны. Красота есть не что иное, как манифестация доступности. Поэтому, борясь с яркостью красоты, на самом деле борются с доступностью. Именно потому маленьким девочкам родители запрещают пользоваться косметикой, так как это делает их по-женски красивыми, а значит, доступными, что непозволительно в юном возрасте, с точки зрения морали.
Битов в «Пушкинском доме» повторял за кем-то, что всё самое прекрасное в жизни дано нам бесплатно. Бесплатно, то есть доступно. Потому красота природы, красота здоровья определяются их доступностью.
Вот оно, долгожданное определение! – Наслаждение, сулимое доступностью, есть красота.
Степень провозглашаемой доступности определяется степенью яркости косметики. Самая яркая используется проститутками, также женщинами, решившими утолить свою похоть, отправляющимися в места, где происходят случки (дансинги, бары). Потому яркая косметика для «приличной» женщины неприемлема. Если рассматривать красоту как знак сексуальной готовности, то максимальная красота вызывается наиболее яркой косметикой.
Терпимость нынешнего общества к сексуальным проявлениям выражается в том, что обыкновенным женщинам позволяется выглядеть так, как некоторое время назад могли выглядеть только проститутки. То есть женщинам позволяется более открыто выказывать свою готовность с помощью яркой косметики, мини-юбок, декольте и пр. Всё это подаётся как женская красота, которая, подобно ярлыку, навешивается на сексуальную доступность, которая тем самым легализируется этически благодаря её эстетической интерпретации.